Роберт Говард
Королева Чёрного Побережья
(Конан. Классическая сага — 16)
I ПИРАТЫ
Как лист, весной разбуженный,
Сгорит в осенней кроне,
Так сердце отнял суженый
У грозной девы моря…
Был полдень — время, когда сонное знойное марево заливало город. Улицы, ведущие к порту, в этот час выглядели пустынными; даже собаки укрылись в тени домов и заборов. Торговец сидел у своей лавчонки, лениво отмахиваясь от жирных мух, рядом копошился в отбросах нищий старик. За углом, у порога таверны, прикрыв голову рваной мешковиной, дремал какой-то гуляка в разорванной на спине тунике.
На высокобортной галере, стоявшей возле пирса, разомлевшие от жары моряки неторопливо ставили большой полосатый парус. Крепкий бородатый мужчина, видимо шкипер, бранясь, подгонял их.
Царившие вокруг тишина и покой внезапно были нарушены гулким стуком копыт и шумом погони. Вдали, в самом начале улицы, ведущей к морю, показался всадник на черном коне и, ураганом промчавшись мимо по пыльному тракту, вылетел на пристань. Там он осадил жеребца — так, что скакун присел на задние ноги; затем всадник спрыгнул на землю и помчался к пирсу и готовой отплыть галере. На бегу он обнажил меч — огромный, длиной в четыре локтя. Впрочем, это внушительное оружие не помешало ему с легкостью перепрыгнуть на палубу судна.
— Отчаливай! — заорал незнакомец и одним взмахом клинка перерубил причальный канат.
— Ты кто такой, бандит? Нечего тут распоряжаться! — вскипел шкипер. — Кто тебе дал право взойти на мой корабль?
Обнаженный меч уперся в грудь моряка.
— Отчаливай! — рявкнул незнакомец. — Отчаливай, во имя Крома! Или твоя лоханка утонет в крови команды!
Затем непрошеный гость бросил тревожный взгляд на берег — там, в самом конце улицы, уже показался мчавшийся галопом отряд гвардейцев. Бородатый шкипер, несмотря на свою вспыльчивость, хорошо разбирался в людях; не было сомнений, что воин осуществит свою угрозу. А потому бородач отдал приказ и, отстранив острие меча, взялся за багор и оттолкнул судно от причала. Моряки быстро и сноровисто выполнили команду, потом взялись за весла; паруса наполнились ветром, и галера заскользила прочь от берега.
Гвардейцы на взмыленных лошадях вылетели на пирс. Вслед судну неслись проклятия, угрозы и приказы вернуться.
— Эк их разобрало! Пусть побесятся. — Усмешка скривила губы незнакомца. Он обернулся к шкиперу: — Не гневайся, приятель. Видит Кром, я заплачу тебе, сколько скажешь, когда ты высадишь меня на берег. Кстати, куда мы направляемся?
Воин вложил клинок в ножны и выразительно тронул зазвеневший кожаный мешочек, притороченный к широкому поясу. Очень высокий, мощный, черноволосый, с мускулистыми руками, беглец был облачен в тускло поблескивающие доспехи; голову его прикрывал стальной рогатый шлем. Пурпурный плащ, наброшенный на плечи, скрепляла золотая бляха в виде головы оскалившегося неведомого зверя. Суровое лицо пестрило шрамами, а взгляд синих глаз был настороженным и внимательным.
Шкипер посмотрел на берег, где все еще суетились фигурки воинов, пытавшихся раздобыть какую-нибудь лодку и продолжить погоню.
— Ну, я-то плыву в Куш! Товар у меня — украшения, шелка да сахар. Обратно пойду с рудой, слоновой костью и жемчугом. Внакладе не останусь! — пробурчал моряк. Потом широко улыбнулся: — Я Титус, аргосец. А ты кто? И чем ты так насолил этим олухам? Понятно, дело не мое, но все же…
— Мне нечего скрывать. — Рослый воин усмехнулся. — Я — Конан, киммериец! Приехал в Аргос поискать подходящее занятие. Крепкие руки и добрый меч всегда могут кому-нибудь понадобиться, верно? Прошлой ночью сидел я в кабаке, а тут сотник королевской гвардии пристал к подружке молодого воина. Тот распалился, ввязался в драку да и прибил старого блудодея! Потом сбежал вместе с девкой. Ну, законы ты знаешь: гвардия неприкосновенна и всегда права! Кто-то донес, что я там был; утром меня схватили да отвели к судье. Задница Нергала! Старый пень стал твердить мне о долге перед страной, королем и о всяких других вещах, в которых без кружки доброго вина не разберешься. Он, похоже, думал, что я знаю, где спрятались беглецы. Ну да, знаю! Но почему надо их выдавать? Судья зудел и зудел, а сам знаешь, что бывает, когда голова трещит с похмелья… Я и уснул, прямо у его стола, а он решил, что я издеваюсь, заорал, запричитал, пообещал сгноить в тюрьме… Мне это не понравилось. Пришлось достать меч, прорубить дорогу на улицу да и дать деру! Тут на счастье подвернулся конь начальника стражи… Быстрый жеребец! Жаль, что пришлось его оставить!
Закончив свою историю, Конан с сожалением развел руками.
— Да, этих крючкотворов я тоже не жалую, — ухмыльнулся бородатый шкипер. — Много они мне крови попортили! Сам знаешь, у нас кто богат, тот и прав! А дело-то у меня торговое… прицепиться всегда можно. Думаю, по возвращении мне все припомнят! Но я-то действовал под угрозой меча… — Он снова ухмыльнулся и перевел разговор на другое. — Путешествие у нас будет долгим, и я против тебя, Конан, ничего не имею. Тем паче, что на море неспокойно и всегда может понадобиться такой воин, как ты. Да и от платы я тоже не откажусь… Может, вспрыснем сделку? Что-то в глотке пересохло… Пойдем! От моего вина у тебя в голове трещать не будет!
Они расположились на палубе, неподалеку от рулевых. «Аргос» был небольшим судном, похожим на многие другие купеческие корабли. Его полукруглая корма плавно опускалась в воду, нос был высоко загнут и украшен незамысловатой резьбой, большой парус из крепкого шелка укреплен кожаными полосами. В море, как правило, пользовались парусом, а не веслами; те шли в ход, когда случалось отчаливать от пристани и в безветренную погоду. Всего на галере имелось десять пар весел, одна мачта да палуба, под которой хранился груз. Команда состояла из двадцати матросов-гребцов, трех рулевых и шкипера Титуса. Все эти парни и мужчины были крепкими, бородатыми, дочерна загорелыми; их облачение выдавало людей небогатых. Короткие штаны да рубахи без ворота — вот и все! Многие были босы, другие обуты в кожаные ременные сандалии; кинжалы, висевшие на поясах матросов, чаще служили для трапез, чем для боя. Спала команда «Аргоса» прямо на палубе, между скамьями гребцов.
В ближайшие дни ветер дул в попутном направлении, и галера уверенно продвигалась к югу, вдоль берегов Шема и Стигии. Жара день ото дня усиливалась, и над палубой растянули сшитое из кусков ткани полотнище, чтобы хоть как-то укрыться от палящего солнца.
Конану путешествие по морю было в новинку. Он, однако, с легкостью обучался премудростям морского дела, удивляя моряков своей силой и сметкой. Киммерийский варвар играючи управлялся с огромным рулевым веслом, у которого обычно стояли трое дюжих мужчин. Быстро сделавшись своим среди команды, он часто смешил новых товарищей рассказами о воровских проделках в Аренджуне и Шадизаре и живо интересовался всем, что могли поведать моряки о странах, в коих случалось им побывать. Помимо того, киммериец ел за троих и пил за шестерых; крепкие напитки были его главной утехой и слабостью.
Прошло несколько дней; судно приближалось к берегам Куша. Как всегда, шкипер направил «Аргос» в хорошо знакомую бухту, но на сей раз вместо деревни чернокожих моряки увидели лишь развалины жилищ да трупы.
— Такое место было! — Шкипер вцепился всей пятерней в бороду. — Такое место! Здесь торговали лучшим жемчугом на всем побережье! А теперь… Проклятые пираты! О Митра, пусть души их поскорее уберутся на Серые Равнины, а тела поглотит океан! — И бородач крепко выругался.
— Что, если и мы на них нарвемся? — спросил Конан, потянувшись к перевязи с мечом.
— Война — не мое ремесло, но несколько раз нам удавалось отбиться да еще и преизрядно пощипать морских разбойников. Надо будет, так повторим! Будем драться! Если только не повстречаем «Тигрицу» Белит…
— Белит? Кто такая Белит? — привычным жестом варвар коснулся рукояти меча.
Шкипер пожал плечами.
— Никто не знает, откуда взялась эта ведьма! И она сама и ее «Тигрица», битком набитая чернокожими! И как только женщина может командовать целой оравой черных головорезов? Говорят, они поклоняются ей как богине… зовут ее Королевой Черного побережья…