Эльф, Олловейн, пробежал мимо лисьехвостого и нагнал Эмерелль. Серокожие не спешили. Они устали. Да. Но шаги замедляли нарочно. Никодемус вполне мог их понять. Они наверняка полагали, что выяснять, кто зажег огни в крепости, должны великаны.
Никодемус тоже побежал. Если он хочет прославить свое имя, то должен быть впереди. Мадра погиб. Кто теперь подтвердит, что лутин ездил верхом на тролле? Лисьехвостому нужен новый героический поступок. Может быть, он сможет спасти жизнь Эмерелль? Брат этого не оценит, но о таком поступке будут рассказывать сотни лет.
Еще сегодня утром ему было безразлично, что будет с Эмерелль. Ему хотелось, чтобы Сканга поскорее пришла, чтобы наконец прекратились мучения и бесконечная дорога. Но черный мост открыл ему глаза. Там он понял, что можно считать истинно королевским. Эмерелль не нравились серокожие, в этом он был совершенно уверен. Они никому не нравились!
И несмотря ни на что она перенесла все племя через пропасть.
Крепость находилась не далее чем в пятидесяти шагах, когда эльфы остановились и принялись совещаться. И он мог присоединиться к ним. Запыхавшись, лутин нагнал их.
— Тихо, — зашипел на него Олловейн. — Что тебе здесь нужно?
— Я должен поговорить с Эмерелль. Это…
— Не сейчас! — Она ответила сама. — Если ты хочешь пойти с нами, то веди себя тихо. Фальрах, ты идешь первым!
Эльф обнажил кинжал.
— Меч, к сожалению, потерялся. Это будет…
Эмерелль положила ладонь на его правую руку.
— Убери это. Тебе не нужно оружие. Ты сам — оружие!
Тот меланхолично улыбнулся.
— Это Олловейн был оружием.
— То же верно и для тебя. Доверься себе. — Поверженная королева поцеловала его. Быстро, но страстно. — Я тебе доверяю, Фальрах.
Никодемусу все это показалось в высочайшей степени странным. Нет, определенно, эльфов не поймешь. Особенно эту парочку. Он каждой шерстинкой чуял, что между остроухими много невысказанного. Уходя, Фальрах почему-то стал казаться выше. Никодемус понимал, что это чепуха. Но поцелуй и последние слова каким-то образом заставили его вырасти.
Они молча смотрели эльфу вслед, пока тот не скрылся за руинами.
— Ты все еще хочешь идти с нами? — негромко спросила Эмерелль.
Никодемус кивнул, надеясь, что она больше не станет задавать вопросов. Ему было бы трудно объяснить свои мотивы.
Если он скажет, что хочет быть героем, то она, вероятно, станет над ним смеяться.
— Госпожа, придет Сканга. Она знает, где мы.
Эльфийка кивнула.
— Значит, ты известил ее.
— Это получилось случайно.
— А теперь ты хочешь пойти со мной и, возможно, подвергнуться опасности.
Он кивнул.
— Да, именно этого я и хочу.
— Вы, лутины, странный народ, Никодемус. Очень странный. — Королева посмотрела на серокожих. Они остановились в некотором отдалении и ждали. — Сканга не может попасть сюда быстрее нас. Ближайшая звезда альвов, через которую она может спокойно пройти, в неделе пути отсюда. И ей тоже придется преодолеть драконье дыхание. Здесь мы в безопасности, по крайней мере на какое-то время. Там, впереди, не она. Ей нужно было бы свободно путешествовать по тропам альвов и сквозь Ничто, чтобы попасть сюда настолько быстро. Этого не может даже она.
«Логично», — подумал Никодемус, но лучше чувствовать себя не стал. Это ведь Сканга. Может быть, она найдет способ.
— Ты хочешь идти? И кому же ты все-таки верен?
Никодемус немного помедлил, чтобы обдумать вопрос.
Странно, но Эмерелль не давила на него.
— Я верен себе, — наконец произнес он.
Эльфийка улыбнулась.
— Поистине путинский ответ. Идем?
— Да. — Ответ прозвучал несколько нерешительно. Неужели лисьехвостый переоценил свое мужество?
Он последовал за волшебницей. Вскоре они достигли крепости. Над ними угрожающе возвышались стены. У подножия валялись обломки камня и сухой птичий помет, негромко поскрипывавший под ногами. Эмерелль же, напротив, двигалась совершенно бесшумно. Она была подобна тени.
Крепостные врата находились сбоку за выступающей из стены башней, поэтому их не было видно с площадки у туннеля. Высокие створы были распахнуты. Они сверкали, словно были из чистого золота. Всадники, сопровождавшие на пегасах летящего дракона, украшали врата.
У Никодемуса шерстка встала дыбом. Место было пронизано могущественной магией. Некоторые заклинания были сплетены для того, чтобы противостоять разрушению. Другие усиливали стены или сохраняли яркость рисунков, украшавших строения внутреннего двора.
В противоположных частях двора находились конюшни.
Может быть, когда-то здесь размещались пегасы? Ставят ли крылатых коней в стойла?
Эмерелль не оглядывалась по сторонам, двигалась целеустремленно. Поддерживаемый колоннами навес скрывал вход в массивное строение. Высоко над двором находилось окно, из которого струился теплый янтарный свет.
У Никодемуса возникло ощущение, будто Эмерелль знакомо это место. Она взбежала по широким ступеням к навесу и исчезла в густой тени.
Лутину оказалось трудновато преодолеть лестницу. Здесь поработали не кобольды, это точно. Для того чтобы взобраться на ступени, требовалась недюжинная сила. И не было ни пандуса, ни лестницы с менее крутыми ступенями. «Кто же в те времена лизал здесь эльфам задницу?» — раздраженно думал лисьехвостый.
В тени портика никто рыжего не ждал. После недолгих поисков он обнаружил вход в главное здание. Он находился на одной линии с крепостными вратами. Его шаги звучали неестественно громко, когда он вошел внутрь. У лутина было такое чувство, что он находится в очень большой комнате. Но света не было. Невозможно было разглядеть даже собственную вытянутую руку.
В воздухе висел сухой пыльный запах. Позвать Эмерелль?
Куда запропастились остроухие попутчики?
Глазам было непросто привыкнуть к темноте. Казалось, на башню наложено заклинание, которое должно ее скрывать.
Какая безумная идея пришла ему в голову — пойти с эльфами.
Не следовало делать этого. Если найдет коса на камень, то кобольду на эльфов полагаться нельзя. Они всегда думают о маленьком народце в последнюю очередь, если вообще думают.
Может быть, повернуть назад? Но тогда серокожие сочтут его трусом. А об этом и речи быть не может! Вытянув руки, он стал ощупью пробираться вперед. На полу валялись камни.
Но были там и другие вещи. Раз скрипнуло что-то металлическое. А потом лутин ступил на толстый ковер.
Испуганно оглянулся. Ну вот, теперь и входа не найти. Что это такое? Ворота во двор, залитые светом звезд, должны отчетливо выделяться на фоне темноты зала.
Где-то что-то скрипнуло. Никодемус задержал дыхание. Он не один здесь! Звук послышался слева. Значит, он должен отпрянуть вправо. Он сделал шаг, потом еще один… Потом его схватили и подняли!
Лисьехвостый попытался укусить нападавшего, но сильная рука зажала мордочку.
— Перед тобой в полу была дыра.
Это был голос безумца, который уже не верил в то, что он — Олловейн.
— Ты в безопасности.
— Где Эмерелль?
— Пошла наверх.
Как он и думал. Эльфам и дела нет до того, как там маленький народец.
— Она послала меня за тобой.
Никодемус негромко зарычал. Ну ладно, чаще всего эльфам нет дела до кобольдов.
— Почему здесь так чертовски темно?
— Из-за всех этих мертвецов, — подавленно ответил эльф. — Не было времени хоронить их. Поэтому было создано заклинание, чтобы спрятать их от взглядов.