Я начала скучать по Иттону раньше, чем они с Гаэтаном и Митрисом скрылись за воротами. И беспокоиться, разумеется. Вернется ли обратно? Пусть лучше останется оборотнем, лишь бы был жив. А если сможет вернуть память, будет ли любить меня по-прежнему?
Я чувствовала: что-то изменилось с тех пор, как я стала человеком. Разумеется, не могло не измениться, но… что-то тревожило. Как будто Иттон смотрел на меня и пытался вспомнить о чем-то. Или… о ком-то? А если вдруг вспомнит?
Я гнала эти мысли прочь, но они не уходили далеко, крутились поблизости, как Гайлер, который раздражал меня едва ли не до визга.
— Похоже, у него к тебе чувства, Ресс, — со вздохом предположила Лэрга. — Жаль парня.
— Но что я могу поделать? — я развела руками.
— Ничего. Просто будь к нему капельку терпимее. Он не виноват в том, что его казнили за участие в заговоре. И в том, что вынужден провести два десятка лет в теле птицы, да еще рядом с тобой. Глядя на вас с Иттоном.
— Хорошо, Лэрга, я постараюсь.
Мне стало стыдно — ведь Гайлер и правда пострадал из-за преданности Иттону и желания видеть свою страну свободной. А я в прошлом королева Энигерны. По сути, его враг. Хотя теперь иду против своих, выращивая залог этой самой свободы.
— Странно, — я поспешила перевести разговор на другую тему. — Кристалл растет быстрее, чем я думала. Гайлер сказал, что выращивал свой три года, но не успел. И Массима тоже долго. Но та была старой и слабой, а Гайлер — молодым парнем, сильным магом. А я вообще… непонятно какая ведьма. Сначала даже шар не могла из силы слепить, получались кривые комки. Я думала, мне показалось, что он всего за один день стал больше, а теперь точно вижу. Был размером с маленький орешек, а сегодня уже с большой орех.
— Ну так это хорошо? — сдвинула брови Лэрга. — Или нет?
— Не знаю. Может, я что-то делаю не так? Вдруг он вырастет большим, а силы не наберет?
— Может, спросить Гайлера?
«Я тоже не знаю, — он, как всегда, появился словно из ниоткуда: сидел где-то в уголке и подслушивал. — Не знаю, почему он растет быстрее. Но с силой у все в порядке, это видно по голубому свечению, когда ты читаешь заклинания и кормишь его. Просто… почему-то у тебя очень много этой самой силы, Ресс. Гораздо больше, чем было у меня и у бабушки».
— А я, кажется, знаю, — выслушав его слова, которые я передала ей, Лэрга прикрыла рот рукой, но улыбку выдали разбежавшиеся от глаз лучики морщинок. — Ну, не знаю, конечно, но догадываюсь.
— Ну так скажи! — я дернула ее за рукав.
— Прости, Гайлер, — вздохнула она. — Но ты сам говорил: Иресса не должна расходовать свою магическую силу на близость с мужчиной. Она и не расходует. Вот шар и растет, как тесто на дрожжах. Все достается ему. Думаю, три года ждать точно не придется.
«Я тоже не расходовал!» — сердито нахохлился Гайлер.
— А у тебя была девушка? — Лэрга погладила его по взъерошенным перьям. — Ты был влюблен?
«Нет. Не было у меня никаких девушек. Не до глупостей было!»
— Ну вот, видишь. Может, ты не знаешь или просто забыл, что колдовская сила у ведьм тесно связана с женским началом, с продолжением рода. Не зря же Верховной может стать только женщина в расцвете сил, способная зачать и родить ребенка. У мужчин эта сила тоже есть, но она гораздо слабее. Вот поэтому ты и растил Кристалл так долго. А у Массимы ее вообще не осталось, не случайно ее Кристалл хоть и вырос, но не смог составить триаду с солнцем и луной. А Иресса — молодая женщина, к тому же влюбленная.
С яростным клокотаньем Гайлер вылетел в окно и скрылся за деревьями.
— Ну вот, — я посмотрела на Лэргу с укоризной. — Только что говорила, что я должна быть к нему терпимее, а сама…
— А что делать, если это правда? — она пожала плечами. — Думаю, тебе понадобится всего несколько месяцев. И чем сильнее будет желание, тем больше будет силы. И тем быстрее вырастет Кристалл.
— Ты что, предлагаешь мне перед тем, как идти кормить его, думать о чем-нибудь… эдаком?
— Почему бы и нет? Рано или поздно это все равно случится, так почему бы и не представить, как все будет?
Мы захихикали, как две школьницы, обсуждающие мальчика-ровесника. Правда, я тут же оборвала смех.
— Главное — чтобы он вернулся. Неважно, с камнем или нет. Лишь бы живой и здоровый.
— Да, ты права, — согласилась Лэрга. — Я тоже волнуюсь. И за него, и за тебя. И за себя. Потому что не смогу вернуться в Энигерну, пока Гиндар с Рианной на троне там, а Цегран здесь.
— А Арнис — в зачарованном сне…
Это было моей самой сильной болью. Иттон — хоть и немой волкодлак, но живой и со мной. Будет со мной, когда вернется — я надеялась, что вернется. А вот Арнис… Пока жива Рианна, он так и будет спать. Ничто и никто не заставит ее снять заклятье. Митрис ничего не сказал о том, что Джилла призналась в своем преступлении. Если бы это случилось, Бэрт наверняка упомянул бы. То ли Олин не смог напоить ее заговоренным вином, то ли оно не подействовало. Но даже если бы и получилось, наивно думать, что Рианна после этого раскаялась бы и сняла с Арниса чары.
— Гедда говорила, что нетопырий камень можно использовать только один раз, — Лэрга обняла меня за плечи. — Вот если бы Иттон смог найти их сразу несколько — и для себя, и для Арниса, и для Гаэтана с Агрой.
— Лэрга, я понимаю, что они могут вообще ничего не найти. А если найдут один, его Иттон должен использовать для себя.
— Ты права, — кивнула она. — Хотя понимаю, как горько тебе об этом думать.
— Мы сейчас пытаемся делить то, чего нет. Возможно, и не будет. Хотя, если честно… — я колебалась, стоит ли говорить, но все же решилась: — Я уже и не знаю, хочу ли, чтобы Иттон нашел этот камень. Нет, понимаю, что это нужно — и для него самого, и для всей страны, но… немного побаиваюсь этого.
— Почему? — удивилась Лэрга, но тут же сообразила: — Ты боишься, как бы он не вспомнил чего-то… лишнего?
— Да, — призналась я, то ли ей, то ли себе самой. — Боюсь.
— Что ж… понимаю тебя.
Она не стала уговаривать меня, что все это глупости, что все будет хорошо, и за это я была ей благодарна.
Может быть, и правда глупости. Но я все равно боялась.
Лэрга в сопровождении Кармерана уехала на следующий день, попросив передать Митрису, что будет сильно по нему скучать. И что надеется на скорую встречу с ним. И со всеми остальными тоже. Я осталась с Агрой и Гайлером. Наблюдать за моей нравственностью необходимости теперь не было, но он все равно крутился поблизости, подтверждая слова Лэрги о его нежных чувствах. Мне это не нравилось, но что я могла поделать?
А шар действительно рос. Каждый день я приходила в гостиную утром и вечером, доставала его из коробки и замечала, что он стал еще чуточку больше. И да, я следовала совету Лэрги: перед тем, как читать заклинания, представляла себе…
В общем, хорошо, что мои мысли теперь никому не были доступны, потому что даже мне самой иногда становилось неловко от этих горячих сцен, порождаемых моим воображением. Но шару это явно нравилось, раз уж он рос и сиял у меня под ладонями.
Со страхами своими я попыталась договориться, убеждая себя, что, скорее всего, это мои выдумки. Вот вернется Иттон — тогда и буду думать. Главное — чтобы вернулся. Полностью тревожные мысли не ушли, но мучили уже не так сильно. Зато появились новые страхи.
Однажды Агра отправилась с Хеллой на рынок и вернулась перепуганная. На обратном пути их остановили и отвели в здание городской стражи. Поскольку сама она ничего не слышала и сказать не могла, допрашивали служанку: кто у них живет и куда уехал хозяин дома. Такую возможность предусмотрели заранее, поэтому все слуги знали, что нужно отвечать: приезжала навестить родня из Дегары, но уже уехала, осталась только одна девушка, поживет немного. А хозяин отправился в Брокчайн присмотреть дом для переезда. Стражники ответами удовлетворились и отпустили их, однако это был нехороший знак. Наверняка за домом наблюдали, а это означало, что Иттон, а вместе с ним и все остальные были в опасности.