Сколько прошло времени? Сгустилась ли грозовая тьма так, что за окнами стало черно, или давно наступила ночь? Мне казалось, что я сражаюсь с триадой Верховных уже не один час. Но, может, так и было? Ветер ревел, молнии сверкали одна за другой, гром уже не просто гремел — было похоже на то, что весь мир вот-вот расколется пополам, как гнилой орех. И вдруг я почувствовала, что встречная мощь слабеет.
Рианна — ведь она должна вот-вот родить! Что, если прямо сейчас у нее начались роды и поэтому ее женская сила ушла в другом направлении?
— Держись, Ресс! — крикнул Гайлер. — Они слабеют!
Я мысленно сжала поток так, чтобы он стал тоньше и острее, и ударила им, словно копьем. И даже еще успела подумать о том, что будет, если магия исчезнет.
Иттон, Арнис, Гаэтан, Агра — с них спадет заклятье. А вот что станет со мной, с Гайлером, с Митрисом?
Наверно, мир все-таки треснул — и ослепительная огненная вспышка поглотила его остатки…
Глава 34
Иттон
Я не пытался что-то вспомнить, эта лавина сама едва не погребла меня под собой. Яркие картины вспыхивали передо мной в темноте, сменяя одна другую. Встряхнув головой, я попытался остановить этот поток, — не до воспоминаний сейчас! — но тщетно. И только слова Лэрги выхватили меня из него:
— Ну с заклятьями все ясно: они развеялись. Ты больше не волкодлак. Думаю, Гаэтан и Агра тоже. И Арнис наверняка пришел в себя. А вот что с Ирессой и с фамильярами? Они ведь магические существа.
Внутри вспыхнул ледяной огонь ужаса.
— Вы хотите сказать, они могут исчезнуть?
— Не знаю, Иттон… — я не видел ее лица, но хватило и голоса. — Не удивлюсь, если их души вернулись в Хранилище — до скончания времен. И вход в него теперь будет из другого мира, где есть магия.
— Но Иресса… она ведь уже не фамильяр!
— Она получила тело от ведьмы, магическим образом. Что толку гадать? Пока не вернемся в Алисанду, не узнаем.
Между тем тьма постепенно рассеивалась, и я уже видел смутные очертания предметов в комнате. Но за окном по-прежнему было черно. Ночь? Или луны и солнца действительно больше нет? Тогда все теряет смысл: без солнца все живое погибнет.
— Ночь, — наверно, и Лэрга думала об этом. Подойдя вплотную к часам, она посмотрела на циферблат. — И дождь. Надеюсь, солнце утром все-таки взойдет. Тогда и решим, что делать. Кармеран!
Темный силуэт появился и замер на пороге.
— Прости, я вспылила, — попросила она. — Но теперь это уже не имеет смысла. Похоже, магии в нашем мире больше нет. Подождем утра.
— Да, госпожа, — буркнул он и вышел.
— Давай спать, Иттон, — сказала Лэрга устало. — Или хотя бы надо отдохнуть, если уснуть не получится. Силы завтра понадобятся.
Я и правда думал, что не усну, но, едва коснувшись головой подушки, провалился куда-то в темноту, которую разорвал луч солнца.
Ну хоть это хорошо! Солнце на месте, и зрение тоже. Но все же что с Ирессой? Это беспокоило меня больше всего. Беспокоило? Нет, это слово точно не подходило. Дай я себе волю, сходил бы с ума от тревоги и волнения, но надо было держаться.
— Мы можем остаться здесь и ждать, пока кого-нибудь не пришлют за тобой, Иттон, — сказала Лэрга за завтраком. — Или же поехать в Алисанду прямо сейчас. Однако это риск. Если магии больше нет, ни одна из сторон не имеет поддержки. Как знать, кто из них победит? Воины Энигерны привыкли к магической защите, но все же это большая и мощная армия.
— Лэрга, у меня постоянно противное ощущение, что я трус, который отсиживается в безопасности, пока другие сражаются.
— Это не так, Иттон, — она покачала головой. — Я понимаю тебя, но ты не просто законный наследник правящей династии. Ты — единственный наследник, символ преемственности королевской власти, которой Алисанду лишили. Цегран был только наместником, полностью зависящим от воли Гиндара. Конечно, всех воодушевило бы, если бы ты возглавил восстание. Но твоя гибель стала бы тяжелейшим ударом. Твой отец прекрасно понимал это, отправляя тебя подальше от схватки. Поэтому, если тебе интересно мое мнение, я считаю, что нужно ждать.
— Возможно, вы правы, — вздохнул я. — Если я, конечно, доживу до того момента, когда все прояснится.
— Ну же, принц! Никто еще не умирал от ожидания. Нам пришлось ждать не один месяц, не говоря уже о жителях Алисанды, которые ждали возвращения свободы несколько столетий. А тут каких-то несколько дней.
— Лэрга, меня сейчас больше волнует, что с Ирессой, а не судьба восстания. Знаю, это неправильно, но… это так.
— И это понимаю, — кивнула она. — Но вот тут как раз придется вспомнить, что ты принц — а возможно, уже король. Если ее больше нет, ты этого никак не изменишь, а страну подвергнешь опасности.
— Все так. Если не брать в расчет то, что эта попытка была последней. Если мы не победили сейчас, без магии не победим уже никогда.
— Ну почему же? Ведь и Энигерна тоже без магии.
На этом разговор закончился. Я решил остаться, хотя кто бы знал, насколько это было невыносимо. Кармеран, подумав, тоже повременил с отъездом. Пока мы изнывали от нетерпения, он три дня подряд крутился на рынке — там, где люди обычно узнавали главные новости. И наконец прибежал с такими же вытаращенными глазами, как и в первый раз.
— Алисанда победила! Армия Энигерны разбита! Король Иттон… — он опустился передо мной на колени.
— Ваше величество… — Лэрга наклонила голову.
— Ну раз такое дело, — я положил руку ей на плечо, — раз уж я король, то повелеваю вам обращаться ко мне по имени и на «ты».
— Как прикажете, ваше… как прикажешь, Иттон, — лукаво улыбнулась она.
— Так что будем делать? Поедем или еще подождем?
— Королю подобает возвращаться в свою страну по-королевски. Со свитой. Ждать осталось недолго.
Да, это волновало, конечно. Но другое все же больше. Однако пришлось согласиться. И Лэрга оказалась права: ожидание не затянулось.
Тем же вечером, едва начало смеркаться, с улицы донесся шум. Лэрга выглянула в окно и обернулась с ликующим видом:
— Это за тобой, Иттон. Жива Иресса или нет, но она помогла тебе. Так, как только могла помочь любящая женщина. Ведь она была королевой страны, которая подчинила себе твою страну.
— Я понимаю, Лэрга, — кивнул я, направляясь к двери. — И всегда буду ей за это благодарен.
За воротами гарцевали на богато украшенных конях всадники в пышных одеждах. Один из них, спешившись, вошел во двор и низко поклонился мне.
— От имени ваших подданных приветствую вас, король Иттон.
Я наклонил голову, и в этот момент из-за его спины вдруг появилась Иресса!
— Мой король… — она поклонилась, ее глаза сияли.
— Моя королева… — я поднес к губам ее руку и…
И я все вспомнил!
Я даже рассмеялся от неожиданности. Так вот, значит, как все было? А я чего только себе не придумывал!
Иресса посмотрела на меня с удивлением.
— Иттон?
Ах, какой у нее голос! Сколько же я терял, не слыша его. Мягкий, бархатный и такой… возбуждающий, что даже мертвого поднимет на ноги. А уж живого и подавно. Пришлось обнять ее — чтобы избежать неловкого момента. Подданные кругом, не подобает королю вот так демонстрировать свои желания. Но, разумеется, не только поэтому.
— Я расскажу, — шепнул ей на ухо. — Когда ты по-настоящему станешь моей.
Она чуть порозовела, губы дрогнули, приоткрылись. Нет, если я сейчас начну ее целовать, остановиться уже не смогу. Столько ждал — подожду еще немного.
— Когда по-настоящему станешь моей королевой. Моей женой. А сейчас… придется соблюдать формальности. И приличия.
А народу во дворе тем временем ощутимо прибавилось. Видимо, в Алисанде и правда решили, как сказала Лэрга, что королю не пристало возвращаться в свою страну без свиты. И среди них я заметил по крайней мере два знакомых лица: Гаэтана и Агру.