— Констант был и по-прежнему остается моей единственной любовью. Я бы посвятила всю свою жизнь ему и нашей семье. Но Господь в Своей мудрости отказал мне в исполнении моей мечты. — Она улыбнулась, найдя свою звезду. — Потому что мое настоящее предназначение, ради которого меня создал Господь, — вести вперед Первый Легион Афины, выполняя Его волю. — Она понизила голос и заговорила так, будто бы делилась с кем-то своим секретом. — Я думала, шторм и наш отход в глубь Германии и были тем, что отвлекло нас от выполнения задачи, поставленной перед нами, а этой задачей был Великий поход, но я ошибалась. Нашей настоящей задачей, той самой, ради которой нас, Первый Легион Афины, Господь создал и послал на эти опустошенные земли, — патрулировать и охранять границу. И теперь мне кажется, что Великий поход и был тем самым миражом, который заставил нас отвлечься.
Урсула повернулась к Бриттоле, которая с улыбкой радости смотрела на то, как в ее глазах снова разгорался огонь жизни. Урсула встала перед ней на колени и взяла за руки.
— Ты всегда мне говорила, подруга, что наше истинное предназначение — исполнять волю Божью, делать то, что Он нам велит. Ни больше, ни меньше. И теперь я поняла, что лично мое предназначение заключается в том, чтобы служить Ему, ведя Первый Легион Афины по пути, который Им нам уготован. И служить с полной отдачей, изо всех сил, что у меня есть, служить только Ему… одному. — Урсула подняла глаза к небу. — Больше я не позволю себе отвлечься от служения Тебе и своего долга по отношению к своему Легиону. Единственный мужчина, достойный того, чтобы стать оправданием моей слабости, — мертв. Мне остается лишь один способ избежать оков честолюбивых замыслов другого мужчины, не попасться на привязь к какому-нибудь… принцу или будущему императору, — Урсула крепко схватила Бриттолу за плечи. — Да, лишь один — надеть белые одежды!
Бриттола вскрикнула.
— Больше я никогда не отвлекусь от своего служения! Завтра же я пойду к епископу Клематию и попрошу его засвидетельствовать мой обет целомудрия.
— Я бы тоже хотела дать этот обет вместе с тобой, — тихо, но уверенно сказала Бриттола. — Если ты, конечно, не будешь против.
Урсула пристально посмотрела на подругу, будто увидев ее в первый раз. Потом улыбнулась и кивнула.
— Более того, я знаю многих других девушек, которые захотят последовать твоему примеру, и… — Бриттола замялась, — и одну, которая не сможет этого сделать.
Урсула выглядела озадаченно. Бриттола встала и подвела подругу к алтарю, прежде чем поделиться с ней новостями.
— Я должна тебе кое-что сказать. Поэтому я к тебе и пришла… чтобы сказать тебе…
— Что такое? — спросила Урсула.
— Кордула тоже пойдет завтра к епископу Клематию. Только она пойдет с покаянием и с просьбой о милосердии и прощении.
— Почему?
— Она беременна.
VIII
От Августа Константина Третьего, Императора Западных Провинций и Главнокомандующего Армии — Принцессе Урсуле, Легату Первого и Второго Легионов Афины.
Приветствую тебя, Принцесса и Легат!
Utinam magni Martis venti spirent tibi omina fausta bonamque fortunam in vitae viam. Пусть сильные мартовские ветры станут добрыми предзнаменованиями на твоем пути.
Прошу тебя, прими мои извинения за то, что я не написал тебе раньше. Я воздержусь от выражения своего горя по поводу смерти Константа, потому что знаю, что мы оба испытываем одинаковые страдания, оплакиваем одну и ту же утрату. Лишь позволю себе выразить надежду, что скоро придет время, когда мы сможем утешить и поддержать друг друга лично, чтобы облегчить наши страдания.
К сожалению, мы должны не только оплакивать его смерть, но и горевать из-за его поражения, которое значительно отбросило нас назад в деле противостояния Геронтиусу и его своре (потому что это сборище не достойно названия «армия»). Как уже доложил тебе Морган, я воспользовался прикрытием зимних месяцев, чтобы незаметно выскользнуть из Арелата и самому оценить ситуацию с помощью наших ангелов возмездия, бургундов. Не менее пятнадцати различных племен теперь бродят вдоль верховья Рейна и Роны, стягивая на себя все силы моей армии! Я только что вернулся, чтобы завершить приготовления для грядущего сезона, который, не боюсь в этом признаться, внушает мне ужас.
Ситуация здесь, в Южной Галлии, становится все опаснее. Вернувшись после рекогносцировки с бургундами, я обнаружил, что еще пять сотен моих легионеров перебежали на сторону Геронтиуса, явно теша себя надеждами о получении вознаграждения. С потерей дивизиона Константа и сокращением основного контингента из-за постоянных стычек с бургундами в моем распоряжении осталось всего двенадцать тысяч верных мне солдат. Из них кавалерия составляет всего лишь пять тысяч бойцов.