В конце месяца наступил кризис: король хрипел и задыхался. Ему хотели дать лекарство, но его челюсти, сведённые спазмом, невозможно было разжать (слуга, попытавшийся это сделать, чуть не лишился пальца), наконец, их раздвинули ложкой и влили микстуру. Он потерял сознание. Созванные на консилиум доктора спорили, что было причиной болезни короля:
– Вероятно, это апоплексический удар!
– А может, дурные испарения из кишечника?
Но кризис миновал, Людовик пошёл на поправку и около 10 ноября уже смог встать с постели. Через день, проходя утром по Большой галерее Лувра в сопровождении горстки офицеров охраны, он остановился у окна взглянуть на реку. В это время вошёл Кончини, за которым следовала свита из ста человек, и остановился у другого окна. Разумеется, он знал, что король здесь, но даже не приветствовал его, продолжая принимать почести и отдавать приказания. Оскорблённый до глубины души Людовик покинул залу.
В январе 1617 года Мария Медичи снова попросила Людовика об отставке. Вместо сына ей ответил Люинь:
– Мадам, Вы не должны уходить, король не собирается Вас заменять!
Мрачное молчание Людовика ХIII наполнили душу регентши дурными предчувствиями.
В конце месяца в Лувре состоялся новый балет. В зале было яблоку негде упасть. Сам Людовик с трудом пробился внутрь. Какая-то девица, вероятно, не узнав короля, ухватила его за штаны со словами:
– Если Вы войдёте, то войду и я!
Темой балета было освобождение рыцаря Ринальдо – традиционного персонажа героического эпоса. Таким образом, Людовик заявлял о своём стремлении избавиться от власти матери и её ставленников.
Но сначала предстояло окончательно разбить принцев. Кончини уговорил королеву-мать идти по пути применения силы против мятежников, снова взявшихся за оружие. Напрасно Леонора предостерегала свою царственную подругу:
– Мадам, знайте: он погубит себя, а вместе с собой – Вас и меня.
Для устрашения парижан Кончини воздвиг 50 виселиц. В то же время, Люинь узнал, что могущественный маршал готовит то ли его высылку, то ли несчастный случай со смертельным исходом, и решил подтолкнуть Людовика.
В марте 1617 года у д’Анкров умерла десятилетняя дочь. Опечаленная Леонора вновь предложила супругу забрать всё нажитое и уехать в Италию. Но зарвавшийся авантюрист отмёл это предложение. Хотя предчувствие надвигающейся катастрофы угнетало Кончини, он надменно заявлял:
– Я не брошу королеву, потому что хочу проверить, насколько удача сопутствует мне!
Своему приятелю Бассомпьеру он признался, что скопил втайне от жены 1 000 000 золотых экю на случай своего бегства.
Тем временем Люинь продолжал подстрекать короля:
– Кончини – король этого королевства: он бросает вызов Вашей власти и желает гибели принцев. Он овладел разумом королевы, Вашей матери, которую подчинил своей воле. Кроме того, он поддерживает её сердечную привязанность к монсеньору, Вашему брату, в ущерб Вам.
Его слова падали на благодатную почву: Людовик ХIII всегда относился с подозрением и ревностью к своему брату Гастону. Между тем общественное мнение заграницей тоже складывалось не в пользу Кончини.
– Три брата Люинь, – докладывал Монтелеоне в Мадрид, – исполнены благих намерений, и хотя они не могут похвастать особым талантом или гениальностью, король привязан к ним. Вашему Величеству следует знать, что в настоящее время между маркизом д’Анкром и де Люинем существует смертельная вражда, поэтому королеве-инфанте следует проявлять величайшую осмотрительность в своём поведении, но пока она не совершила никаких ошибок и достойно относится к братьям.
Когда испанский посол передал Люиню льстивое заверение в добром к нему отношении католического короля, тот с выразительным жестом ответил:
– Я понял Ваше Превосходительство и в подходящий момент Вы тоже поймёте, что я принял Ваше послание к сведению и извлёк из него пользу.
Люинь стал посредником между своим господином и мятежными принцами, готовыми вернуться ко двору после изгнания Кончини. Вокруг Людовика ХIII и его фаворита образовался некий малый совет, который постоянно собирался по вечерам и обсуждал недопустимое поведение маршала д’Анкра. Постепенно король уверовал в то, что он сможет управлять страной, но не знал, как взять власть в свои руки. Поэтому он полагался на Люиня, который пытался в последний раз заставить Кончини пойти на компромисс, но тот отвечал презрением и угрозами. Тогда решено было обратиться к королеве-матери, предложив ей передать власть сыну и удалить своего фаворита. Дважды Мария Медичи разговаривала с Кончини, и два раза он категорически заявлял: