Император с патриотическими речами «похоронил» сестру и расписал ужасы нового правительства, включая многоженство и многомужество, ритуальный каннибализм, людские жертвоприношения, смену религии, возвращение рабовладельческого строя… Король сказал, что возьмет вторую жену не раньше, чем разведется с первой.
Тир избегал политики. По его мнению, лгали все, и уж точно не ради благополучия народа. Но полицейский участок работал в штатном режиме, за этим начальник следил строго. Не важно, кто наверху. Порядок должен быть всегда, особенно в неспокойные времена.
Каял лин Артен – человек старой закалки. Ему уже перевалило за пятьдесят, он потерял сначала жену, потом дочь, пережил вражду с губернатором и подозрения в убийстве, однако к службе относится ответственнее, чем обалдуи в самом расцвете сил.
Правда, память начальника порой подводит. О том, что с материка должен прибыть человек для воспитательных бесед со штатом, лин Артен вспомнил лишь после того, как немного улегся ажиотаж со сменой правительства. Связь с Илесией оборвана, поэтому даже не ясно, успели ли кого-то послать до подписания соглашения о передаче королю Айлону земель и принцессы Шилимиель в придачу.
Не исключено, начальник волновался зря. Наверняка зря! Но Тир уже восьмой день торчал в порту, выполняя самое дурацкое поручение на свете: ждал предполагаемого лектора из какой-то культурно-просветительской конторы. Как будто тот не в состоянии узнать в справочном бюро адрес полицейского участка!
Сколько еще это продлится? Лин Артен непреклонен: гость попал в сомнительное положение из-за запроса полиции Аерских островов, поэтому бедолагу надо встретить и обеспечить минимальным комфортом. Назад ему пути нет, пусть в газетах и обещали содействие беженцам.
На словах все прекрасно… А на деле императорский флот уже потопил обычный торговый корабль, что даже не знал о перестановке. Говорят, по ошибке, но даже губернатор, неисправимый оптимист и тупица, не советовал в ближайшие месяцы появляться у берегов Илесии. Любой скажет: если уж Отис ди Эмшис посчитал что-то плохой идеей, можно смело утверждать, что эта идея – худшая из катастрофических.
Вчера утром прибыл последний регулярный корабль, покинувший Илесию до заварухи. Как и предполагалось, лектор на нем отсутствовал.
Тир обрадовался избавлению от бессмысленного задания и отпраздновал это глотком холодного пива в жаркие рабочие часы, однако не тут-то было! Начальник напомнил, что дешевые частники болтаются по волнам дольше, порой заглядывают в неуказанные на маршруте материковые порты, чтобы похалтурить. Надо обождать еще несколько дней.
Тир считал это пустой тратой времени, но кто он такой, чтобы спорить с лин Артеном? Начальник верит в чудо, и это заслуживает уважения.
Ну и ладно… Невелика беда. Все равно период в жизни поганый, так лучше скоротать его, имитируя бурную деятельность. Хоть самодовольная рожа старшего инспектора Ойлафа не маячит перед глазами. Этот подкаблучник только и горазд, что свои права цитировать. При императоре кляузы хорошо работали… Посмотрим, что будет при Эльхарии. Тир считал, ничего не изменится, по крайней мере в лучшую сторону.
Сегодняшний день ничем не отличался от других. Восемь ноль-ноль – подъем, восемь тридцать – отметиться в полицейском участке, девять – занять стратегически удобную позицию возле справочного окна на вокзале и давиться твердыми ватрушками нелицензированной торговки бабки Клю, потому что утром хотелось подольше поваляться в постели и на завтрак не хватило времени.
Не впервой, но почему-то каждый раз воспринимался как личное поражение. С раннего детства Тир относился к своей жизни ответственно, заботился и о себе, и о матери, а потом его поманили сказкой… Это испортило все, сказалось на характере, принесло первое настоящее разочарование, загубило юность и наградило непреодолимой ленью.
Ватрушка хрустнула на зубах. Кусочек нерастаявшей соли попался, да немаленький… Тьфу, весь вкус испортил! И скандал закатывать как-то неловко, потому что бабка Клю – неотъемлемая часть вокзала, она стоит тут со своей малосъедобной выпечкой со дня его постройки. Киоски открывались и закрывались, рестораны прогорали, таверны обанкрочивались, и лишь бабкина тележка являлась символом стабильности островной экономики.