Тир сбегал к бювету, чтобы избавиться от соленых крошек на губах. По дороге приметил обшарпанную колымагу начальника полиции, запряженную старой толстой клячей. После похищения дочери лин Артен стал очень прижимистым… В участке уверены: он складывает каждый леос в ожидании требований выкупа, и плевать, что прошло десять лет. А другие говорят, начальник идет на принцип в пику расточительному губернатору. Когда-то эти двое были закадычными друзьями, потом рассорились вдрызг с подачи Отиса ди Эмшиса. Губернатор быстро отошел и признал свою неправоту, а лин Артен дуется который год.
«И что он тут забыл? Уж не меня ли проверяет?» – удивился Тир и хмыкнул, признавая абсурдность такого предположения. Начальник не из тех, кто контролирует каждый шаг подчиненных. У него есть своя весомая причина посетить вокзал.
Контрабанда. Стопроцентно она. Поскольку не ясно, какие кары готовит Эльхария для любителей легкой наживы, полицейским предписано по возможности предотвращать нарушения и убеждать жадных идиотов, что пока лучше сидеть тихо.
У лин Артена хватает осведомителей в порту. Раньше выдавались такие урожайные дни, что «обезьянник» был набит под завязку, однако теперь начальник лично общается с нечистыми на руку капитанами и объясняет: если кто попадется на горячем, его ждет не штраф/конфискация/плантации, к которым все привычны, а неприятный сюрприз от короля Айлона. Какой именно? Это может выясниться в любую минуту – возможно, последнюю для нарушителя.
«Я не был бы таким добреньким… Зачем мешать естественному отбору?» – Тир вернулся к затененной скамье у справочного окошка, удобно вытянул ноги, зевнул…
И позабыл обо всем на свете, потому что лин Артен не ошибся. С материка действительно прислали лектора.
На каком корабле она прибыла? У причала стоял лишь лайнер с преимущественно переселенцами, верившими заманчивым обещаниям Эльхарии, да и тот собирался скоро отчалить.
Хм… А сомнительный частник как раз уходил на всех парусах. Не иначе как наверстывал упущенное время. Эти жадюги хватаются за десяток дел одновременно и подводят половину клиентуры.
Тир отряхнул крошки с форменной рубахи, провел языком по зубам, проверяя, не осталось ли кусочков липкого теста, пригладил давно требовавшие участия парикмахера кудри и решительно шагнул под ослепительное солнце.
Он ни на миг не усомнился в том, что миловидная девушка с охапкой толстых, на вид запредельно умных книг, растерянно оглядывавшаяся посреди занятой своими делами толпы, – обещанный лектор. Она очень молода и неопытна – самое то для командировки на край света. Кто еще согласился бы отправиться в жаркую глушь на границе с неведомой Эльхарией? Уже тогда времена были неспокойные, никто не рискнул бы шкурой.
А этой красавице куда деваться? Она не из влиятельной семьи, сразу видно. Наверняка рассказывала об этике богатым деткам, пока ее начальство не начало искать крайнего. Везде так. Неприятная работа спихивается либо на неугодных, либо на младших.
2.2
Чеканя шаг, Тир подошел к девушке и громко стукнул каблуками.
– Приветствую! – гаркнул в лучших традициях устава и расправил плечи, чтобы казаться внушительнее. – Мы с нетерпением ожидали вашего приезда!
Лектор стала белее своего кружевного воротничка.
– Правда? – спросила тихим мелодичным голосом. – А Джимми сказал…
Она не договорила, умоляюще уставилась на Тира большими испуганными глазами обиженного ребенка.
– Что вас тут уже не ждут? – догадался он и мысленно послал неведомому грубияну Джимми лучи изжоги. – Что вы теперь никому не нужны? Ерунда! Я провел на вон той скамье восемь дней, лишь бы не пропустить ваш приезд. – Тир указал на справочное бюро и замешкался: возле него стоял лин Артен. – Позвольте вам помочь. Могу я взять саквояж? – Внимание переключилось на начальника, слова лились сами по себе, чтобы протянуть время. – И эти полезные книги? Солнце может их испортить, понимаете? Уверен, они вам еще пригодятся. Кстати, я младший инспектор Тиришер Тир, для друзей просто Тир. А как зовут вас, прекрасная незнакомка?
Ответа не последовало, но Тир не сразу отвел взгляд от лин Артена. Когда повернул голову к собеседнице, удивленный тишиной, то увидел, что лектор без чувств лежит на саквояже, прижимая свои драгоценные книги к груди как величайшее сокровище.