Оно десять лет пылилось на полке инспектора Ойлафа и имело самое непосредственное отношение к сегодняшней находке, но мудрый полицейский секретарь Роми Матеньро посоветовал ознакомиться с ним позже, в свободное время.
Вряд ли эльхарскую комиссию заинтересует настолько давнее преступление и вряд ли она потребует срочный отчет о находке в огороде бабки Клю, а вот последние год-два должны выглядеть идеально хотя бы на бумаге.
Тир ненавидел себя за мальчишество и собирался не идти домой до тех пор, пока документация не станет прилизанной, но шило в одном месте мешало сосредоточиться на насущных проблемах и требовало нырнуть с головой в дела давно минувших дней, а там будь что будет.
«Все равно ничего хорошего не намечается, особенно от этой, с урлуками. Смотрит свысока, ни здрасте, ни до свидания… Сразу видно, что стерва, на чужом горбу привыкла выезжать. Такая придерется к любой мелочи, лишь бы выслужиться. А сама она кто без колдунов? Пустое место!» – оправдывался перед собой Тир.
И вообще, до завтра долго. Все успеется. Это магия последней ночи перед экзаменом, всегда срабатывает.
– Инспектор! Там правда Енька-курьер? – прервал мысли Тира Роми Матеньро, что застал еще предшественника лин Артена, а потому имел негласное право лезть в дела и раздавать поучения. Чаще всего полезные, но иногда это раздражало неимоверно. – А говорили, он у вдовы Рахентен украл шкатулку с драгоценностями и сбежал с контрабандистами на материк. Ушлый был парнишка. Ни читать, ни писать не умел, зато нюхом чуял, где можно поживиться.
Полицейский секретарь давно разменял шестой десяток, но был подвижным и норовил поспеть везде. Никто лучше него не умел улаживать конфликты на почве ерунды.
Он носил щегольские белые костюмы, предпочитал шляпы с широкими полями и остроносые лакированные туфли, презирал галстуки и обожал свои золотые часы на цепочке – подарок семьи в честь его ухода с кривой дорожки. Куда она вела, история умалчивала, однако как-то в участке прошел слушок, что Роми Матеньро несколько лет пиратствовал в Мэйнском море.
– Его не слишком старательно искали, – нейтрально заметил Тир. – Я читал рапорты. Амада Рахентен, восемнадцатилетняя вдова банкира Омаса Рахентена, за три месяца до этого умершего от инсульта в возрасте семидесяти шести лет, обвинила курьера Ена Игореса в краже драгоценностей на сумму в сто тысяч даоней. Подозреваемого видели в порту. Двое заслуживающих доверия свидетелей сообщили, что некий подходящий под описание молодой человек пытался найти попутный корабль и предлагал вместо платы ювелирные украшения. Полиция сочла, что в конце концов Ен с кем-то договорился, разослала ориентировки в ближайшие порты и забыла о нем, потому что на следующий день началось более важное расследование.
Толстый нос секретаря сморщился, кончики губ опустились вниз.
– Ен… Он был мальчишкой, постоянно с собачонкой своей возился. Хорошеньким таким мальчиком был, говорливым… Газеты в участок доставлял и всегда спрашивал, не сидит ли в «обезьяннике» кто достойный. Это чтоб к родственникам сбегать с новостью и заслужить материальную благодарность. До девятнадцатилетия месяц не дотянул. Хм… А ведь при нем не нашли ценных вещей. Что думаете?
– Что его убили из-за украденного? – предположил Тир. – Возможно. Он показывал украшения в порту, а там жадного сброда хватает. Но почему тело не сбросили в море с камнем на шее? Это проще, чем идти в огород бабки Клю.
– Смотря где убили, – возразил Роми Матеньро. – Тащить труп через весь город чревато неожиданностями, а бабка Клю тот год провела в психиатрической лечебнице Диона. И, это… Как по-вашему, Енька-курьер мог увидеть что-то подозрительное возле дома лин Артена? Все-таки упокоился он недалеко, и не факт, что до убийства Астора, а не после… Не нравятся мне такие совпадения. И кусок газеты – ненадежная улика. Кстати! Официальная встреча с представителями Эльхарии назначена на завтра, – резко сменил тему секретарь. – Я слышал, на первых порах ничего не поменяют. Королева хочет оценить эффективность нынешнего управления, хе-хе… Утром губернатор сгонит всех на торжественную встречу. Одолжить вам приличный костюм, инспектор?