Основное действо происходило за большими зарешеченными витринами лавки Серого Чу, специализировавшегося на бижутерии, дешевых ювелирных украшениях и «миллиону мелочей для дома и семьи», как гласила еженедельная реклама в «Аерском вестнике».
Пока Тир подошел ко входу, главные участники события с криками и горестным заламыванием рук переместились на жаркую площадь, и интерес жителей усилился.
– Это воровка! – повторял тучный Чу, пытаясь одновременно и преследовать преступницу, и не выходить за границы тени от крыши. – Держите ее, люди добрые!
Ни толпа, ни похожий на волосатую щепку помощник торговца на подвиги не спешили, и Чу оставалось лишь стенать, хотя от девушки в душном черном платье, лицо которой скрывала густая вуаль, его отделяли шага два, не больше.
– Инспектор! Вы-то мне и нужны! Я задержал воровку!
Серый Чу игрался с налогами, обожал контрафакт и регулярно обвинялся в приставании к женщинам. В управлении его не выносили. От одного вида холеной самодовольной рожи, обрамленной густыми бакенбардами и жиденькой бородкой, у Тира чесались кулаки. Хотелось подвесить жуликоватого торгаша на его же подтяжках и превратить в боксерскую грушу! Тем более, оппонентка торговца была легко опознаваема. Вряд ли гостья с материка Ши Мель зарабатывала на жизнь воровским искусством.
– Доказательства есть, Чу? Или как всегда: все плохие, а вы герой? Распустили руки, испугались обвинений и ринулись в атаку первым?
Серый Чу обиженно надул толстые губы и демонстративно потряс красивым ожерельем.
– Она, – указал на девушку, что безуспешно пыталась скрыть обожженный мизинец правой руки и россыпь красных точек как от брызг кипящего масла на тыльной стороне ладони, – хотела продать это за тысячную часть подлинной стоимости, – провозгласил с возмущением. – Черный краоленский жемчуг! Не подделка! Сокровище, каких поискать!
– Ну и?
– Это не может принадлежать ей! Оно краденое!
– Это мое! – подскочила Шиль. – Подарок! От человека, которого я ненавижу! Мне не нужно много! Только на… На… На жизнь!
– Это ее, – повторил Тир. – Подарок. Она может делать с ним что угодно, даже выбросить в навоз. Не хотите покупать – так и скажите.
Серый Чу схватился за грудь, плохо спрятанную под вычурным полосатым пиджаком без пуговиц и рубашкой-сеточкой.
– Инспектор! Да если бы я заплатил за это, – ожерелье описало полукруг, – сто даоней, вы бы сами арестовали меня за мошенничество!
– Ну, вы же не заплатили. Не о чем волноваться. Возвращаем девушке ее собственность, извиняемся и расходимся, да?
– Нет! – Торговец аж притопнул. – Раз все в порядке, я покупаю! Сто! Как договаривались!
Тир грубо вырвал ожерелье из его лап. В последний миг показалось, что Чу не отпустит и нить разорвется, порадовав толпу, но обошлось: торгаш и правда не хотел проблем.
– Госпожа лектор! – Крупные черные жемчужины восхитительно смотрелись в маленьких ладонях Шиль, и даже легкий запашок гари не мешал гостье с материка быть очаровательной. – Если вам не на что жить, обратитесь в управление за авансом, а не устраивайте концерты. И вообще, советую положить ценности в банк на сохранение, раз уж вы изволили оповестить о них всех подряд.
Она воинственно задрала подбородок, явно собираясь отстаивать свое законное право на немыслимые глупости, но вдруг стала белее собственного кружевного воротничка и уронила ожерелье.
– О нет… – прошептала, пугая окружающим застывшим взглядом. – Только не это…
Тир быстро пробежал глазами по толпе, выискивая того, кто напугал Шиль. Сестры Плац, грузчики, дворник, какие-то девочки-подростки… И подозрительный мужчина не из местных. Он находился прямо перед полуобморочной Ши Мель и довольно скалился ей в лицо.
Возраст? Двадцать пять или немного больше.
Внешность? Ничего примечательного. Квадратная челюсть, тонкие губы, высокие скулы, прямые светлые брови, широкий лоб, глубоко посаженные глаза, очень короткие серые волосы и прижатые к голове уши.