Особые приметы? Неестественно гладкая и нежная как для мужчины кожа.
Одежда? Штаны из грубой ткани, черная рубашка, кожаный жилет… Обувь казенного образца, на ремне пряжка – настоящее произведение искусства, шляпа висит на шнурке за плечами.
Оружия не видно, бумажника тоже.
Тир поднял ожерелье, повесил на шею Шиль.
– Знаете его? – указал на неизвестного. – Эй! Я к вам обращаюсь.
– В первый раз вижу, – пролепетала она очевидную ложь.
Ухмылка приезжего типа стала еще шире.
– Он вам угрожал? – настаивал Тир. – Обещаю, полиция Аерских островов сумеет вас защитить.
Он много раз видел такой затравленный взгляд, и ни разу страх не появлялся на пустом месте. Чаще всего это было бытовое насилие, следом шло рукоприкладство на работе и опасные связи.
– Что надо сделать, чтобы попасть за решетку? – Шиль вдруг изменилась, в ее голосе появилась решимость. – Если я признаюсь в краже, вы меня арестуете и запрете в надежном месте?
«И эта с прибабахом. Когда я уже встречу кого-нибудь вменяемого?» – огорчился Тир.
– Нет. На островах всего несколько владельцев краоленского жемчуга, и сомневаюсь, что у них что-то пропало, а что случилось в Илесии, не наша юрисдикция.
– Что же мне делать? – Шиль требовательно воззрилась на него. – За что вы могли бы меня задержать?
«Это проверка на профпригодность? Идея лин Артена? Хочет доказать губернатору, что я – полный ноль?» – посетила Тира другая мысль.
5.4
– Убийство, грабеж, кража… На нашей территории, разумеется. Хулиганство, проституция, непристойное поведение… – Он мучительно припоминал закон и чувствовал, что многое упускает, но лектор оборвала на полуслове.
– Хулиганство – это что?
«Проклятье! Точно проверка. Западня лично для меня. Завтра лин Артен остынет и вспомнит, что мы друзья, а сегодня отыгрывается за ди Эмшиса. Ненавижу теорию!» – расстроился Тир.
– Ну, это… Когда портят собственность… И всякое такое…
– Это трудно, наверное?
Еще бы! Поди вызубри все, сочиненное крючкотворами. Скорей бы пришел день, когда законы начнут писать человеческим языком!
– Трудно, – скрипнул зубами Тир. – Очень.
– А непристойное поведение?
– Это легче. – Однажды будущий инспектор Тиришер Тир и сам едва не попался. – Межполовые отношения в общественных местах, нудизм, эксгибиционизм, справление естественных потребностей в неположенном…
– Межполовые отношения? – перебила Шиль.
– Поцелуи, обжимания… – Да как же это называлось официально?! Когда надо, все из головы вылетело, а зеваки и рады с хихиканьем смотреть на позор младшего инспектора, что позарился на повышение и пролетел со свистом. – Совокупление и намерения этого… Ну…
Ши Мель привстала на цыпочки и вмазалась губами в губы Тира совсем как дурной щенок, спасибо что хоть не лизнула для полноты ощущений. Сразу же отстранилась – красная как мак, но донельзя довольная собой.
– Я готова, – изрекла торжественно. – Ведите меня в тюрьму.
– Что?
– Непристойное поведение! – прозвучало тоном, каким говорят: «Я вчера спасла страну». – Вы же не оставите это безнаказанным?
«Меня приперли к стенке», – понял Тир.
Выбор невелик: либо стать посмешищем, либо пойти на поводу у начальника и продемонстрировать злостное должностное нарушение. Ну лин Артен, ну удружил!
И плевать. Сплетни преследовали Тира с рождения, а повышение на дороге не валяется. Теперь это дело принципа, а над тем, кому больше хочется насолить (губернатору или начальнику), можно подумать на досуге.
– Ши Мель, вы арестованы, – пробубнил Тир под смешки не на шутку разошедшихся сестер Плац и вытащил наручники. – Сопротивление усугубит ваше положение. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас.
Шиль с достоинством протянула руки и бросила победный взгляд в толпу, на типа не из местных, чуть ли язык ему не показала. Приезжий сохранял внешнюю невозмутимость, но, судя по редкому дерганью лицевых мышц, в глубине души покатывался со смеху.