«Ну, погодите… Я вам устрою! Вы меня навек запомните!» – мысленно пригрозила Шиль и окунулась в волны безнадежности.
Она не представляла, что делать, кроме как плыть по течению. За принцессу Шилимиель все решения принимали другие. Она подозревала, что теперь должна жить как-то иначе, но правил поведения в таких случаях не было, а импровизировать ее не учили.
1.2
***
Через два часа тряски по безобразной дороге Шиль твердо решила начать новую жизнь. Для этого требовалось всего ничего: изменить внешность (запросто!), найти средства для существования (украшений хоть отбавляй), добыть паспорт (не срочно, а если не привлекать внимание полиции, то можно и обойтись, многие провинциалы вообще не используют документы) и избавиться от внимания молчаливого кучера в черно-сером мундире неизвестных войск (над этим придется еще подумать).
Первым делом деньги. Под сиденьем ехал увесистый саквояж, собранный наставницами. Сам он – неподъемный груз, но драгоценности весят немного.
Пока Шиль вытаскивала его, то сломала ноготь. И отлично! Сделан первый маленький шажок к преображению.
– Нефтяные инвестиции – это наверняка очень много. – От самостоятельности приятно колотилось сердце. – Я не буду жадной. Использую лишь столько, чтобы выжить, а остальное раздам бедным.
Под крышкой обнаружились книги о смирении, терпении и восхитительном загробном мире для мучеников. Ниже – повседневная одежда и белье, сбоку – туалетные принадлежности и заграничная брошюра «Биология человека для детей младшего школьного возраста». И все. Ни намека на украшения. Принцесса Шилимиель больше не была достойна носить подарки императора.
– Ничего страшного, бедняки все равно не смогли бы правильно ими распорядиться, – громко, с интонациями добродушной Марты, успокоила себя Шиль и вытерла непрошенные слезы обиды. – У меня есть ожерелье из черного краоленского жемчуга, рубиновые серьги, золотой браслет, кольцо и шайлаские кружева. Я не пропаду.
И что дальше?
Занавеска кареты шатнулась, несмелый солнечный луч упал на выглядывавшее из саквояжа зеркальце, подсказывая: пора менять внешность.
Шиль придирчиво изучила свое отражение. Мягкая округлая линия подбородка – это несомненный плюс, типичная материковая черта. Маленький рот – минус, но если натереть губы докрасна, они распухнут на несколько часов. Нос узкий, аристократичный, совсем не как у простолюдинов, однако можно же раздуть ноздри, тогда и форма верхней губы изменится, и выражение лица. Какой простор для фантазии!
Щеки… Слишком бледные. У прохожих за окошком физиономии багровые от ледяного ветра. Но ничего страшного, тут природа сама подсобит.
А вот с глазами все сложно. Они светло-голубые, как у выходцев с далекого севера. При встрече на них обращают внимание в первую очередь. Нужны темные очки… Не щуриться же постоянно? Лицо будто чужое, самой неловко становится.
И главная проблема – волосы: длинные, шелковистые, того особенного золотистого оттенка, что встречается только у принцесс. По крайней мере, так Марта утверждала. Еще она клялась, что одежду Шилимиель шьют по особому заказу, но Шиль не видела заметной разницы между своим тусклым дорожным платьем и нарядами женщин на тротуарах.
Решено: волосы – бесполезное зло, их надо убрать. Отрезать и выбросить без сожалений, как император Даошин поступил с младшей сестрой! И неплохо бы обзавестись уродливой бородавкой или шрамом… Шрам организовать проще, но это больно, опасно и навсегда. Сначала стоит потискать лягушку, а если не поможет, применить более жесткие методы.
Едва Шиль достала ножницы, лошади резко остановились, а в следующий миг в дверцу постучали, да так сильно, что карета зашаталась.
– Войдите, – само собой вырвалось послушное блеяние. – То есть подож…
Дверь открылась без промедления, и от ворвавшегося внутрь холодного воздуха вкупе с гомоном оживленной улицы слова застряли на языке.
Шиль никогда не сталкивалась с большим скоплением людей. Она жадно смотрела поверх плеча кучера и восхищалась разнообразием городской жизни. Мужчины, женщины, дети, старики, лошади, собаки, голуби… Они взаимодействовали друг с другом, сами того не замечая. Для них это было в порядке вещей. Дамы в мехах спокойно проходили мимо нищих, господа в деловых костюмах важно шествовали за работягами, и никто не чувствовал себя оскорбленным.