— Из нас троих Кристиан самый старший. И самый серьезный. Он может быть хладнокровным в нужный момент. Но он слишком долго ждал, пытался, сопротивлялся, боролся, и в итоге чуть не погубил себя этим. Сейчас, рядом с тобой, он излишне эмоционален. Это ты наблюдала сегодня утром. Ты не считай его тряпкой, просто не ожидал он. Не знал, что ты так сделаешь. Не предугадал твои действия. Я тебя знаю чуть больше месяца, а он знает тебя с моих слов. И это не одно и то же.
— Ага, ты жаловался? — ехидно прищурилась я.
— Просто рассказывал некоторые аспекты твоего характера, — в ответ мягко улыбнулся Аарон. — Но мы не о том. Так вот… в тот момент он мог позволить себе слабость. Мог позволить растеряться и дать волю чувствам. Потому что я был рядом. Потому что рана была несерьезна. И вообще ничего серьезного не случилось. Но в другой ситуации он не растеряется. Со всей серьезности и расчетом подойдет к делу. К тому же он самый сильный. Не по физической силе, а духовно. И стоит ему только захотеть, он тут же сметет и меня, и Бьерна. Он может быть мягким, может агрессивным, но как бы он не скрывал, а сила духа сквозит во всех его действиях, решениях, желаниях. Он прочен, как закалённая магией сталь. Он может уступить во многом, но в самом нужном — никогда. И пока не будут задеты его интересы, он не выкажет протеста. Но это пока. И свои желания он выбьет, чего бы это ему не стоило. Жёстко, решительно, непоколебимо. Если я могу хитро и тактично изменять решения, действия, тактику, то он пойдет напролом, самым эффективным и наилучшим, как ему покажется, путем. Пока не добьется своего, сметя все на своем пути. Я тактик, он стратег. Если в моем случае план состоит из множества выбранных тактик, которые можно поменять, то в его случае выбранной стратегией придётся придерживаться всегда. Он силен. Очень силен. Там, где не выживет ни я, ни Бьерн, он вытерпит и выйдет почти не задетым, но точно неизменённым. Он может приспосабливаться к любым условиям. И он не особо скрытый. Даже наоборот — открытый. Если ты спросишь, он все выдаст как на ладони: открытый и честный ответ. Но если не спросишь — сам никогда не скажет. Это как с книгой — если заглянешь посмотреть, то она покажет все интересующее, а если не заглянешь, сама навязываться не станет.
— Интересный характер, — хмыкаю я.
— Более чем, — соглашается мужчина и начинает рассказ уже не черт характера, а некоторых событий. Я знаю, что он не все рассказал, но послушно слушаю дальше. — В искусстве соблазнения ему нет равных. У него даже есть особый мягкий взгляд. В свое время он перебрал не одну тысячу девушек с разных миров и различных рас. В то время он ещё пытался сопротивляться зову… — «Зов»… так вот что это тогда было. Я ощущала зов, но мужчина его не воспроизводил, он просто был, и все тут. Я до сих пор помню, как меня выгибало и трясло. Как я едва сдержала оборот.
— …И потому пытался найти замену. Потом, когда сдался, познакомился со мной… в те годы я не сопротивлялся зову, но искал утешения в других девушках, точно так же, перебирая как носки. Образно говоря: днем я искал тебя, ночью забывался с очередной девахой, — мужчина поморщился, словно ему было неприятно это вспоминать. А я удивилась откровенности. Видимо, забылся и сказал лишнего. — После мы объединились и снимали одну девочку на двоих, делясь опытом, набираясь опыта, учась делиться, уступать, и как правильно обращаться в таком случае, а после рассчитывали испробовать на тебе… — Аарон осекся, поймав себя на том, что говорит уже лишнее. А я в очередной раз поразилась. И уже не от откровенности, а выходкам этих двоих. Спелись, голубчики. То-то они сейчас так легко действуют заодно. Научились уже.
— А что ты можешь сказать о Бьерне?
— Немного. Он очень скрытный. Неразговорчивый, но дружелюбный. Всегда держался в стороне. И не принимал участия в наших забавах. Ты уже понимаешь, в каких. И у него тонкая интуиция. Аналитический склад ума. Его трудно прочесть, трудно просчитать его желания, мысли. И я никогда не видел его с девушкой. А так же в драконьей ипостаси. Он скрывает абсолютно все. Поэтому Кристиан так на него реагирует. Опасается ножа в спину.
— Тиан может его убить?
— Может. Особенно сейчас, если тот попытается к тебе приблизится.
— Но почему?
— Понимаешь, для тебя будет проблематично и трудно заиметь третьего супруга, ровно так же, если заиметь всего одного.
— Я не понимаю.
— Смотри, если у тебя будет всего один, то со временем он привыкнет быть твоим единственным и соответственно станет проявлять собственнические замашки. В таком случае, второго он не подпустит. Будет биться насмерть, но не подпустит.