Дом действительно выглядел старым. Зеленая краска кое-где облупилась, окна заколочены досками, крыльцо изрядно покосилось. Пустые витрины выглядели жутко. Дом находился на одной из самых оживленных улиц, но был необитаем и забыт.
– Так что? Берете? – спросила хозяйка.
А еще проживание в нем стоило очень дешево – намного дешевле самой захолустной комнаты на окраине. Путем нехитрых подсчетов я поняла, что мне хватит денег, вырученных с продажи кольца, минимум на три-четыре месяца.
Но как же было жутко! Проклятье, старый дом, который наверняка издает множество звуков. Море рядом, ветер, бьющиеся в окно ветки.
– Беру! – решительно сказала я.
Перспектива вернуться домой, терпеть насмешливый взгляд Рикарда и поучения отца… да пусть дом будет хоть трижды проклят, я не уеду!
Мы рассчитались прямо на улице, в дом хозяйка заходить не стала. Получила деньги за первый месяц, отдала заготовленные заранее ключи. И поспешила скрыться – ждала работа. Я же долго стояла перед дверями дома, боясь войти.
Наконец решилась, пальцы коснулись холодной ручки, и с негромким щелчком дверь отворилась, открыв одновременно пугающую и печальную картину.
Да, дом был старый и жуткий, но он сохранил остатки былой красоты. Пол, грязный и пыльный, усыпанный мусором, пожелтевшие обои, старая разваливающаяся мебель. Везде валялись поломанные куклы. Множество деревянных и фарфоровых девочек в светленьких платьях – то без рук, то без ноги, а то и безголовые – лежали в шкафу и на столе. Сквозь огромные окна лился свет, витрины пусты, но можно было с легкостью вообразить, как на них лежат новенькие игрушки, манящие и праздничные.
Я заглянула в мастерскую. Она была намного больше торгового зала, просто огромной. И там стояли столы… много столов, пустых, но добротных и укрытых бумагой. В голове мелькнула и сразу же исчезла идея. Я запретила себе думать о проклятье и городских страшилках.
На второй этаж вела лестница, крепкая. Всего было две спальни, как я поняла, детская – небольшая и вытянутая – и спальня для взрослых. Кровать и другая мебель в детской были закрыты бумагой. Я бросила сумку на пол, решив, что сначала добуду еду, затем куплю постельное белье и другие принадлежности.
А потом – новая жизнь.
Мой выбор пал на небольшой ресторанчик у моря, где подавали жаренное на углях мясо. Я никогда не видела моря и смотрела на эту завораживающую синеву, не отрываясь. Так хотелось окунуться в прохладную воду, ощутить ее вкус, вдохнуть свежий аромат. Но не было купального костюма, а для купания без него на пляже было слишком много людей.
Затем совершила набег на магазин вещей для дома, где добыла несколько комплектов белья, одеяло, подушку, плед, какие-то коврики, салфетки. Мне так понравилось выбирать домашнюю утварь, что я сама не заметила, как купила все для долговременного пребывания. В конце взяла несколько чистящих зелий, ведро и губки – без уборки спать не лягу.
Здесь очень рано темнело, но город и не думал засыпать. Зажигались огни, народ вываливал на улицу. На удивление, я чувствовала себя в безопасности среди этой гудящей и веселой толпы. Не обходилось и без пьяниц, но в основном они были мирные и жаждали поделиться любовью с окружающими.
К моему… теперь уже моему дому никто не приближался, словно чувствовали исходящую атмосферу. А мне было даже жалко несчастный магазинчик. Когда-то он дарил людям радость, яркие игрушки наверняка покупали к праздникам. Теперь, всеми забытый, он словно тускнел с каждым днем.
Не лучшее решение – затеять уборку к ночи, но возбуждение было таким сильным, что я все равно бы не заснула. Решив начать с комнаты, что облюбовала, перестелила постель, повесила занавески, вымыла до блеска большой платяной щкаф. Помимо кровати и шкафа, в комнате имелись диван и мутное поцарапанное зеркало в полный рост.
Я как раз налила в ведро воду, чтобы вымыть пол, когда почувствовала зов, исходящий от зеркала. Сначала не хотела отвечать. Потом поняла, что проще все же откликнуться. Отследить мое местонахождение нельзя, а лишняя паника дома ни к чему. Не хватало еще, чтобы отец поднял старые связи.
Поэтому я коснулась зеркала рукой, и поверхность пошла легкой рябью.
– Николь!
– Да, мама, добрый вечер, – устало вздохнула я.
В испачканном зеркале плохо было видно маму, но знакомые детали образа сделали свое дело. Я живо дофантазировала то, чего не разглядела. Мама сегодня была одета в любимое темно-фиолетовое платье, а значит… значит, дома проходил традиционный выходной ужин.