Мария равнодушно пожала плечами. Человеческая политика мало её волновала.
— Ничто вам не мешает отречься, когда опасность минует и альтернатива будет найдена, — заметила она. — По сути, завещание это чуть ли не предлагает. Но прямо сейчас нужно удержать на месте магию. Цель более чем оправдывает средства, на мой взгляд, и ваши страна и сюзерен в конечном счёте вас поймут.
Он посмотрел на неё и хрипло рассмеялся, а потом покачал головой:
— Для начала ведь не поймут в Логрусе. Наверняка не только Лилия уверена в том, что я пришёл захватить власть… и я же её действительно захвачу. После этого у меня останется времятолько на то, чтобы отбиваться от покушений. Они даже не усомнятся, что Рагнэйлт убил я, даже если на самом деле меня тогда и в стране не было.
— С этой проблемой можно разобраться позже, — нарушил молчание Тео, выпрямляясь и отлипая от стены. — Каково твоё решение по поводу её завещания? Исполнишь его?
Голос у него звучал странно, но Джошуа, покосившийся на него, никакэто не прокомментировал. Он вообще ничего Тео не сказал, вместо этого снова перенеся всё внимание на Марию.
— Вы думаете, никаким другим способом мы с нынешней обстановкой не справимся? — спросил он.
— Уверена, — без колебаний кивнула она. — С пустым троном — никак. К худу или к добру, но все мои измерения говорят: магия Логруса обязана служить его монарху. Если монарха нет… она захлебнётся или пожрёт саму себя, как только заклинания Рагнэйлт распадутся, а это случится очень скоро.
— Надо же было ей вообще начать распутывать этот ритуал… — пробормотал Джошуа, но без особенного жара.
— Она начала распутывать его очень давно, — заметил Тео. — И тогда даже она не представляла, как трудно будет с ним справиться. Позволь напомнить, что твоя Логрия от этого только выиграла: если бы Рагнэйлт не нужно было время, она не захотела бы перемирия.
Джошуа посмотрел на него с явной досадой в глазах.
— Я помню, — сказал он.
— А ещё очень важно помнить, что Рагнэйлт предвидела обстоятельства своей смерти, — не поворачиваясь, срывающимся голосом произнесла Лилия. — И я не понимаю, почему, если она знала… Словно думала, что её можно воскресить?.. Вдруг её действительно можно воскресить, а мы просто этого не поняли?!
— Как? — спросил Тео. — Для ритуала воскрешения нужны кровь убийцы и кровь связанного узами с тем, кого воскрешают. Я сомневаюсь, что для второго хватит крови Джошуа, — у них недостаточно крепкая связь. Вот если б она была в браке… но даже и тогда, Лилия, вы понимаете, что её убило солнце?
Лилия посмотрела на него практически безумным взглядом:
— Если под солнце её заставило выйти заклинание, может быть, кровь того, кто его сотворил, сработает! Если Рагнэйлт знала, что против неё плетут заговор, она должна была предусмотреть пути спасения!
— Вы цепляетесь за несбыточные надежды, — почти не разжимая губ, сказал он.
— А вы считаете, что она просто умерла, хотя не должны с этим мириться! — яростно прошипела она, едва не кидаясь на него.
Мария встала между ними.
— Успокойтесь, — сказала она. — Я разберусь с тем, что произошло, потому меня сюда и послали. И я не уйду, пока мы не узнаем всей правды, обещаю. Но для начала — не будем ссориться между собой. Нам ведь ещё нужно посадить лорда Джошуа на трон.
Тот рассмеялся так высоко, что едва ли не взвыл.
***
С точки зрения человеческих стран, культура Логруса во многом представляла из себя неаккуратно сшитое лоскутное одеяло, а внутренняя и внешняя политика были примитивны, как у варваров.
Это мнение удобно было высказывать вне пределов слышимости вампиров, то есть особенной популярностью оно пользовалось не на Альбионе, а на материке. На Альбионе же Логрия терпеливо поддерживала мир, тщательно стараясь угадать, как не задеть самолюбие соседей и при этом не показаться слабыми самим. Этот мир вообще был первым официальным в истории отношений двух стран, и известие о смерти Рагнэйлт, на самом деле, доставило королевскому двору Логрии много неприятных минут.
Они помнили, что в первоначальные планы Логруса входила война на уничтожение где-то ещё примерно через век. Рагнэйлт когда-то со смехом рассказала об этом, попутно заверив, что сама ничего такого устраивать не собирается. То были планы её отца, а после его смерти — его сторонников-традиционалистов, и Рагнэйлт заявляла, что с ними у неё нет ничего общего. Ну, разве только кроме согласия в том, что рабов-людей в Логрусе освобождать ещё рано. Этот вопрос служил вечным камнем преткновения, но обсуждался далеко не так бурно, как можно было бы подумать.