Но она вернулась в замок и продолжила заниматься воспитанием сына и брата, которые были почти ровесниками и всю жизнь души не чаяли друг в друге, словно пытаясь восполнить таким образом любовь, которой не могли добиться от Марии.
Брат ей ничего плохого не сделал, конечно, как не сделал сын; но, глядя на последнего, она не могла не вспоминать, кто его отец, а глядя на первого – что он наследник рода, поскольку её сочли этого недостойной. Да, когда-то она сама и не очень хотела заниматься семейным делом, но есть разница, когда не хочешь сама и когда тебя лишают прав.
А может быть, предел её любви был действительно вычерпан. Ей слишком многое пришлось отдать, чтобы сбежать от всей Логрии, её преследовавшей.
Спустя несколько лет Мария Ван Хельсинг переселилась в столицу. Её салоны собирали самых талантливых творцов всех полов, самых решительных женщин и самых настроенных на изменение мужчин. Её история вызывала сочувствие, а нынешний король, мучимый совестью, старался всеми способами восполнить ей потерянные годы. Много произведений искусства было посвящено Марии Ван Хельсинг, много реформ в обществе произошли благодаря её истории, и, да, женщин стали принимать в орден Рыцарей Христа тоже косвенно благодаря ей.
Как же много можно построить на несчастье одного человека!
Глава 7
Глядя на собирающихся в тронном зале в этот раз, Мария отметила, что они понемногу перестают быть для неё одноликой толпой, какой показались при первом знакомстве. Да, гламур мерцал уже вокруг многих, делая их ярче, но она и просто больше обращала внимание на каждого по отдельности. Не только на королевских родичей — в зале находилось много других вызывавших любопытство лиц, даже если их кожа была светлой, а глаза — фиалковыми, зелёными или красными.
И вампиры отчётливо начали разбиваться на группы, что, вероятно, сулило проблемы всей затее с коронованием Джошуа Ван Хельсинга. Потому что несколько таких групп смотрело на него враждебно, особенно стоявшая ближе всех, в которой спокойно соседствовали смуглые и золотоглазые и самые обычные.
Джошуа, показательно облокотившийся на ручку трона, тоже смотрел на них. По нему и не понять было, что он яростно сопротивлялся идее его короновать: сейчас он всем видом демонстрировал характерную вампирскую наглость и уверенность в своём праве на всё, что захочет. Лилия стояла за его плечом и удостаивала взглядом только пол под ногами. Мария подумала и шагнула чуть в сторону, ближе к стене, чтобы не привлекать к себе внимания. Если придётся творить поддерживающие чары, лучше сделать это незаметно…
Тео поднялся из тени Джошуа и сразу же уставился на ту же самую интересную группу сородичей.
— Саладин, — поприветствовал он. — Элоди. Давно я вас не видел.
Молодой мужчина, в котором ярко играла логрусская королевская кровь, тряхнул косичками и мрачно пробурчал что-то под нос. Стоявшая рядом женщина с тёмно-русыми волосами и сиреневыми глазами холодно сказала:
— Тео.
Он ещё пару секунд смотрел на них, а потом повернулся к Джошуа и легонько кивнул. Тот, впрочем, всё ещё не сводил взгляда с пары, названной Тео по именам. Мария его понимала: от них ощутимо веяло опасностью, и они, похоже, были лидерами группы. Тео тоже это знал, видно, потому что занял своё место рядом с Джошуа и показательно положил ладонь… на рукоять кинжала.
Мария моргнула.
Так вот за чем он заходил… Хоть она и услышала его обещание применить орденскую магию, было странно видеть кого-то из вампиров с оружием. Нет, они им пользовались, но редко, и уж точно не носили при себе так, словно им это было привычно. Это логрийцы так делали — в отличие от жителей других человеческих стран; но никакая другая страна и не соседствовала с Логрусом. Разве что маленькие дети ходили безоружными, но они обычно и не появлялись на улице одни. А так — богатые, бедные, мужчины, женщины, подростки — все носили что-то, и это «что-то» было из холодного железа или освящённого серебра, которые прекрасно действовали не только на вампиров, но и на другую нечисть, коей на Альбионе водилось тоже немало и кою не всегда сдерживала Граница.
По рукояти и ножнам было не сказать, из чего кинжал у Тео. Но Мария видела, что не одна она прикипела к нему взглядом.
Но тут Джошуа пришёл в движение, и всё внимание обратилось на него. Он поднялся на ступень выше к трону и без предисловий провозгласил:
— Моя сестра оставила завещание. В нём она назвала меня своим наследником, и по здравому размышлению я решил это принять. Моя коронация состоится завтра. Кто против — может не присутствовать, но учтите, что я это запомню, и, как только разберусь с основными королевскими заботами, мы поговорим.