К тому времени воспитатель уже успел привязаться к мальчику и даже сумел убедить его отца, что успехи того не такие уж и разочаровывающие, как привыкли думать родители. Разумеется, его письмо и орфография все еще оставляли желать лучшего, но «мы не должны забывать», говорил Бёрч, что в стране найдется не так уж много мальчиков такого возраста, которые при этом хорошо знают немецкий и французский или вообще отличаются начитанностью и эрудицией. Сами мальчики с сожалением узнали об уходе воспитателя, а принц Уэльский очень расстроился из-за того, что отец отказался продлить пребывание Генри Бёрча в доме. «Для принца Уэльского это было серьезным ударом, — писала леди Каннинг, — поскольку он сильно привязался к нему и очень болезненно отнесся к его уходу. Маленькие записки и подарки, которые мистер Бёрч находил на своей подушке, были очень трогательны».
Преемником Генри Бёрча на посту воспитателя принцев крови стал Фредерик Уэймут Гиббс — серьезный, лишенный чувства юмора и воображения юрист двадцати девяти лет, который был преподавателем Тринити-колледжа в Кембридже. Его отец оказался банкротом, мать сошла с ума, а парень воспитывался вместе с сыновьями друга матери сэра Джеймса Стивена, профессора современной истории в Кембриджском университете и дедушки знаменитой Вирджинии Вульф. Новый воспитатель должен был получать ежегодную зарплату в размере одной тысячи фунтов с «надбавками к этой сумме, которые барон Штокмар считал совершенно справедливыми и разумными». Он должен был находиться с принцем вплоть до того момента, когда тому исполнится семнадцать лет. Вскоре Гиббс с удивлением обнаружил, что его задача отнюдь не из легких. Как только он появился во дворце, королева тут же вызвала его для беседы, подробности которой он тщательно фиксировал в своем дневнике.
«Она много говорила о принце Уэльском и просила меня обратить особое внимание на две особенности его характера. Во-первых, временами он опускает голову и долго смотрит на ноги, а потом в течение одного или двух дней демонстрирует свой нервный и совершенно неуправляемый темперамент. Во-вторых, нервный срыв может случиться с ним после быстрой езды на лошади или в результате чрезмерной усталости».
Кроме того, королева предупредила мистера Гиббса, что мальчик чувствует себя неуверенно и агрессивно в присутствии более развитой и умной старшей сестры. «Она может косо посмотреть на него, обидеть его словом или каким-нибудь жестом, и после этого начинается их обычная склока и даже драка».
Однако первые контакты нового воспитателя с принцем оказались на редкость приятными. На следующий день после ухода Генри Бёрча Гиббс пошел с обоими принцами на прогулку, и старший мальчик, которому уже исполнилось десять лет, деликатно попросил у него прощения за то, что они все время молчат. «Вас не должно удивлять, что сегодня мы немного не в себе, — пояснил он. — Нам просто очень жаль, что мистер Бёрч ушел от нас. Это ведь вполне естественно, не правда ли?»
Мистер Гиббс охотно согласился с принцем Уэльским и подумал с надеждой, что, может быть, со временем принц будет и к нему относиться точно так же. Но принц этого не сделал. Напротив, с каждым днем он относился к новому воспитателю все хуже и хуже и через некоторое время стал вести себя так же непредсказуемо и безобразно, как в первые дни общения с Генри Бёрчем.
Другие домашние учителя и воспитатели принца неоднократно докладывали родителям, что, по их мнению, мальчик чересчур перегружен учебой и не успевает как следует отдохнуть. У принца действительно не было практически свободного времени и никакого отдыха в течение всего рабочего дня. По распоряжению принца Альберта, который по-прежнему считал, что принц Уэльский должен заниматься как можно больше, ежедневные занятия начинались в восемь часов утра и продолжались до шести часов вечера, причем без каких бы то ни было выходных.