— Не хочу тебя испачкать, — тихо пророкотал он и тоже коснулся губами ее губ, прежде чем отстраниться. Он тоже был уставший, грязный, пахнущий чужой кровью, древесной щепой и грязью, муравьиной кислотой — и очень удовлетворенный.
— Справились, — сказал он, снимая грязную одежду, — если и остался кто в лесах, то единицы. Выловим. Там и сопротивлялись больше из страха, чем из желания, но повозиться пришлось.
— Замерз? — спросила она, наблюдая за ним с какой-то непривычной, щемящей грудь, совсем расклеившей ее нежностью.
— Нет, — он улыбнулся. Посмотрел за окно, у которого трепетали занавески. — Матушка празднует возвращение мужа, в мире сейчас много силы. С ней не замерзнешь. А с тобой рядом тем более.
Он направился в купальню — и Ани пошла за ним. И там, опустившись на низкую софу, смотрела, как моется он, как ныряет в чаше-бассейне, как смотрит на нее, мягко улыбаясь. И она не выдержала, подошла, сев за его спиной на теплый мрамор.
— Дай я вымою тебе волосы, — попросила она. И действительно вымыла, перебирая красные и седую пряди, массируя голову, с нежностью гладя по плечам. Нории расслабленно лежал в чаше, положив голову на бортик, прикрыв глаза, и улыбался, и принимая ее заботу, и понимая, почему она ей нужна — потому что полдня назад они спиной к спине стояли в другом мире, не зная, выживут ли, удастся ли вернуться, а затем переживали атаку бога, и бой богов, и день этот мог быть последним и для них, и для всей Туры — а обыденность помогала пережить все это, прикрыть щитом повседневности, приглушить.
На теле его и на лице оставались едва заметные ромбовидные шрамы.
— Как хорошо, что у тебя снова появился Ключ, — проговорила она едва слышно. — Я привыкла к нему в твоих волосах.
— Спасибо богине, — отозвался Нории. — Прилетим в Истаил, сходим на ночь в храм ее, поблагодарим ее, порадуем.
Ани усмехнулась и не стала спрашивать, как порадовать богиню. Все было и так понятно.
Вей Ши после похорон старика Амфата и боя Мастера с богом-войной пошел во дворец — как и сказал ему Четери, — туда, где разместились йеллоувиньские гвардейцы. Во дворце и в парке пахло сладкими лепешками, ванилью от цветков терновника, чем-то мясным и вкусным: слуги, вернувшиеся во дворец, старались изо всех сил, чтобы накормить всех, кто бился и отстоял Тафию.
Вей узнал, как устроились его бойцы, а затем встал в тени во дворе у увитой терновником стенки, чтобы дождаться возвращения Владыки Нории. С облегчением увидел на спине опустившегося во двор дракона спящего Мастера и Светлану с малышом и родными. Кивнул жене Мастера издалека — все в порядке и с ней, и с ребенком, который едва заметно светился родной стихией. Значит, помог его подарок, значит, все правильно он сделал.
Светлана, уставшая и со слегка безумным взглядом, спускалась с крыла Владыки осторожно, ей помогали, приняли ребенка. Встречал ее и брат, Матвей, прибывший почти одновременно, и она крепко обняла его, а он что-то добродушно проговорил. Вея она, кажется, и не заметила — но он был не в обиде, ей сейчас точно было не до него.
Спустились и Владычица Ангелина, и родные Светы. Затем драконы сняли Четери, и весь двор сбежался посмотреть на него: люди и драконы выглядывали из окон, бежали к Владыке в драконьем обличье, окружая толпой, чтобы только посмотреть на того, кто победил бога.
— Мастер! Мастер! — раздавалось повсюду благоговейное.
Вей поймал себя на совершенно детском желании тоже побежать к людям, попробовать коснуться героя, словно можно было одним касанием взять частицу славы и мощи, которую Пески увидели в Четери. Мастер клинков спал расслабленно и безмятежно, но волосы его из красных стали чуть серебристыми, словно седой паутинкой накрылись. И показалось Вею издалека — хотя что там можно было разглядеть? — что лицо его стало старше. Или то заострились черты от близости к смерти и невыносимой нагрузки, что он пережил?
Четери подняли на руки и понесли во дворец, остальные драконы осторожно взяли Светлану с родными в кольцо, чтобы не дай боги не пострадали в давке.
Владыка Нории тоже обернулся человеком и обнялся с очень похожим на него молодым драконом — Вей уже знал, что это его брат, Энтери, который коснулся его лица и что-то проговорил, не стесняясь слез.
— Я все тебе расскажу, дай только перевести дух, — услышал Вей ответ, уже когда направлялся к своим.
День длился и длился — всех гостей и соратников накормили, отвели в купальни, предоставили покои для отдыха. Вей не думал пока, как гвардия будет возвращаться в Йеллоувинь — если не заработают телепорты, отец пришлет за ними машины. Его же место здесь, в учениках и послушниках. По крайней мере пока не очнется Четери и Вей не сможет попросить у него несколько дней, чтобы наведаться в Пьентан.