королевы, словно пиявка, высасывая из нее тепло и кровь, и она сжала зубы, стараясь не
кричать и не волновать мужа.
- Что происходит? – угрожающе произнес он сзади.
- Такого никогда не было, - растерянно пробормотал Алмаз в ответ, - когда я был
придворным магом, хватало нескольких капель. А я четыре раза присутствовал при
обряде.
Холодный камень пульсировал, вытягивая кровь, и Василина почувствовала, как снова
становится холодно и немеют ноги.
- Смотрите! – крикнул фон Съедентент от края площадки, и она повернула голову.
Поверхность соседних гор с обеих сторон разделяла черная полоса, едва видимая в лесной
зоне и отлично – на снежном покрове, и теряющаяся где-то за склонами.
- Василина, - муж шагнул ближе, сжал ее плечи, - все в порядке?
- Д-да, - трясясь от холода, проговорила она, и он напрягся, взял ее за руку.
- Ты вся ледяная, малышка. Надо заканчивать. Попробуем завтра.
Губы ее онемели, а застрявшую в камне руку она уже не чувствовала, тело кололо
иголочками, будто сведенное судорогами. Голова кружилась, и ей стало казаться, что она
слышит довольное чавканье, будто камень решил выпить всю ее кровь и закусить ее
жизнью.
- Н-не могу достать ладонь, - прошептала она, едва шевеля губами и Байдек увидел, что
губы у нее совершенно синие. – Он не пускает.
- Линия должна замкнуться на севере, - обеспокоенно сказал Старов, шелестя свитками. –
Пока не замкнется, Стена не восстановится.
- Плевать я хотел на Стену, - проревел ее медведь, она сумела повернуть немного голову и
увидела, как он хватает огромный молот, которым расчищали завалы перед тем, как они
пришли сюда. Камень теплел, пульсировал слабее, но продолжал удерживать ее ладонь, на
его поверхности волнистые линии и кружочки перестраивались в какой-то новый рисунок, но она никак не могла понять, что же там изображено, потому что перед глазами прыгали
красные и черные пятна, и она чувствовала, что сейчас свалится.
- Не делайте этого! – крикнул Старов. – Это единственный шанс спасти Рудлог!
- Ценой жизни моей жены? – рыкнул Мариан, перехватывая молот и направляясь к ней.
Сановники, столпившиеся у артефакта, расступились перед ним, и он замахнулся, вмазал
по обрызганной кровью плите, целясь подальше от ее ладони. В глазах темнело, а она
смотрела на его руки со сбитыми до крови костяшками пальцев, обхватывающими
толстую рукоять молота. Камень застонал, завибрировал, в руки Мариана ударило отдачей, выворачивая суставы до боли, но он снова замахнулся, снова ударил. Камень задрожал и
словно нехотя, с чавканьем, выпустил ее ладонь, и Василина, лишившись опоры, начала
терять сознание.
Она уже не видела, как гудящий камень вспыхнул золотом, и по черной полосе вверх
поднялась полупрозрачная блестящая стенка, выгнутая полукругом, как чаша стадиона.
Стена замкнулась. Маги перенесли королеву, которую крепко держал на руках муж в
лазарет, где диагностировали серьезную кровопотерю и положили на переливание плазмы.
А барон Байдек, убедившись, что супруге больше ничего не угрожает, отправился к живо
обсуждающим произошедшее магам и спокойным голосом пообещал, что если его жена
еще раз будет подвергнута такой опасности, в лазарете она будет лежать не одна.
Он и без объяснений и извинений пятерки понимал, что предугадать случившееся было
невозможно, и что не виноваты ни маги, отнесшиеся к этому как к уникальному
эксперименту, ни сановники, ни граждане страны. Понимал, что ведет себя совсем не
хладнокровно и неподобающе. Но за сегодняшний, первый день ее правления, уже второй
раз пришлось биться за жену. И, судя по всему, этот раз был не последний.
Ангелина
- Если ты сейчас же не спустишься, - прокричала она сквозь порывы холодного и
влажного воздуха, - я начну искать туалет прямо на твоей спине!!!
Дракон словно не обратил внимания на ее слова, да и она не была уверена, что он ее
слышал или понимал. Дышал он тяжело, крылья ходили вверх-вниз уже гораздо
медленнее, но он упорно нес ее на юг, и под ними начинались предгорья Милокардер.
Летели они уже часов шесть, и терпеть, даже на фамильном упрямстве, уже было
невозможно.
Принцесса замерзла, хоть и распласталась на горячем драконьем теле, стараясь вжаться в
него, и все тело затекло. Просить ящера об остановке было глупо и неловко, но в такие
моменты о какой гордости может идти речь?
Она уже передумала все, что могла, о своем похищении, и никак не могла сообразить, откуда в столице, да и вообще в мире, взялись давно ставшие легендой ящеры. Волшебные