Отсюда он в бинокль наблюдал за поведением дриад. Они стояли возле своего мертвого собрата и, как показалось Тихальту, были в нерешительности относительно своих дальнейших действий. По-видимому, решил разведчик, их поразил не столько мертвый вид подруги, сколько гибель насекомых.
Они тесно обступили погибшую дриаду, и Тихальт не смог отчетливо разобрать, что же они делают. Одна из дриад нагнулась и что-то подняла с земли. Тихальт навел на эту фигуру бинокль и увидел, что она держала в своих руках-ветвях черный шар. Он долго следил за тем, как дриады несли этот шар через долину, пока не скрылись в роще гигантских деревьев.
Глава 3
Тихальт сидел, наблюдая за игрой огня. Герсен, глубоко тронутый рассказом, ждал продолжения.
Наконец Тихальт заговорил:
— Вот так я покинул эту планету, не мог дольше оставаться там. Чтобы жить на этой планете, нужно либо забыть о себе, всецело отдавшись красоте, растворив свою личность в ней, либо овладеть ею, подчинить ее себе, поломать ее, низвести до собственного низменного уровня своих корыстных побуждений. Я не мог сделать ни то, ни другое, и поэтому я никогда больше не смогу туда вернуться… Но воспоминания об этой планете постоянно преследуют меня.
— Даже несмотря на этих зловредных ос?
— Да, даже несмотря на них. Я поступил неправильно, что вмешался. На этой планете существует определенный ритм, равновесие, которое я грубо потревожил. Я много дней размышлял об этом, но так до конца и не понял этот процесс. Осы рождаются как плоды на деревьях, черви производят семена одного из видов растений — вот и все, что мне известно. Я подозреваю, что дриады производят семена для великанов. Процесс жизни становится замкнутым или, вероятно, характеризуется последовательностью перевоплощений с деревьями-великанами в конце цикла.
— Похоже, что дриады используют червей как часть своего пропитания, осы же пожирают дриад. Откуда же берутся черви? Или осы являются их первой фазой? Летающими личинками, так сказать? А может быть, черви со временем превращаются в дриад? Я чувствую, что, может быть, так оно и есть, хотя и не уверен полностью. Если это так, то такой цикл прекрасен настолько, что я даже не нахожу слов для выражения своего восхищения. Как нечто извечно обусловленное — подобно приливам или вращению Галактики. Если заведенный порядок нарушается, если выдергивается одно из звеньев, то весь процесс рушится. И это тягчайшее преступление — оборвать одно из звеньев этой цепи!
— И вследствие этого вы не хотите раскрыть местоположение этой планеты своему поручителю, будучи уверенным, что это Малагате-Горе?
— Я уверен, что мой хозяин — Малагате, — твердо произнес Тихальт.
— Но как вы это обнаружили?
Тихальт искоса посмотрел на Герсена.
— Что-то вы очень интересуетесь этим человеком. К чему бы это?
Герсен, удивившись собственной откровенности, пожал плечами.
— О нем ходит много странных рассказов.
— Это правда. Но я не собираюсь подтверждать их. И вы, наверное, хотите знать, почему?
— Да.
— Я переменил свое мнение относительно вас. Теперь я подозреваю вас в том, что вы соглядатай.
— Будь я соглядатаем, — с улыбкой сказал Герсен, — я едва ли признался бы вам в этом. У «Интергалактпола» не так уж много друзей за пределами Ойкумены, особенно здесь, в Глуши.
— Мне это безразлично, — сказал Тихальт. — Но я надеюсь на лучшие дни, если только вернусь домой. И я вовсе не намерен накликать на себя злобу Малагате своей откровенностью с соглядатаем-шпионом.
— Будь я агентом Конфедерации, — покачал головой Герсен, — вы бы уже давно подвергли себя опасности. Вы ведь знаете о средствах для извлечения правды и о гипнотических лучах?
— Да. Но я знаю также, как избежать их. Но это сейчас не имеет значения. Это просто несущественно. Вы спросили, каким образом я узнал, что моим попечителем является Малагате? У меня нет возражений по этому поводу. Это уже не тайна, благодаря моей пьяной болтовне. Итак, я находился тогда в Кринктауне. В таверне Син-Сан я много пил и болтал, точно так же, как и с вами сегодня вечером. Правда, тогда слушателей было намного побольше — что-то около дюжины. Да… я приковал к себе их внимание. — Тихальт с горечью улыбнулся. — Вскоре меня вызвали к телефону. Мой собеседник на другом конце линии назвался Хильдемаром Даске. Вы слышали это имя?