Она не могла не разделять настроения отца и поэтому смотрела почти с завистью в окна «Золотой Короны» на противоположной стороне улицы, где все еще горели фонари и звучал смех. Она видела, как оттуда выходят принарядившиеся горожане, некоторые требуют, чтобы им подали лошадей, некоторые уходят пешком. Конюхи то входили в дом, то выходили из него, и, наконец, сам Хью Мольпас – хозяин «Золотой Короны», довольный собой, появился на улице и остановился у порога своей таверны. Высокий, смуглый мужчина с явно восточной внешностью, он протянул вперед ладонь, чтобы проверить, идет ли дождь, и посмотрел на небо.
И в чердачном окне дома напротив он увидел дочь своего конкурента, которая свешивалась с подоконника в несколько легкомысленном наряде. В свете фонарей «Золотой Короны» Танзи увидела его полные яркие губы, сложенные в улыбку, и прекрасные сверкающие зубы; в этот самый момент он послал ей воздушный поцелуй. Если бы так же поступил любой другой сосед, в этом жесте не было бы ничего, кроме простого приветствия молоденькой девушке, но в том, как это сделал Хью Мольпас, были издевка и насмешка. Танзи почувствовала непреодолимую злость, потому что процветание и благополучие этого человека означали беду и неприятности для ее отца.
Однако она была Танзи, предки которой по материнской линии имели лучшее представление о жизни в поместьях, чем о постоялых дворах, поэтому она предпочла отвернуться так, чтобы он не мог ее видеть и принялась смотреть в другую сторону. И в ту же секунду она, самая первая из горожан, увидела двух всадников в плащах, которые мчались галопом от Северных ворот. Во всем их облике ощущалась такая спешка, что ей даже не пришлось делать вид, будто она не видит хозяина «Золотой Короны»; она действительно забыла о его существовании, не в силах оторвать взгляд от приближающихся фигур.
Было совершенно очевидно, что эти всадники совсем не знают города, в котором оказались: несмотря на то, что они явно торопились и все время подгоняли лошадей, они смотрели то направо, но налево, словно искали что-то в сгустившихся сумерках. Танзи не сомневалась в том, что они промчатся мимо, но когда всадники приблизились к их дому, один из них остановился, едва не ударившись об их ворота, и, повернувшись, крикнул через плечо немного отставшему товарищу: «Белый Кабан»! В его голосе было радостное удивление, и он показывал на их вывеску так, словно перед ними было некое чудо, спустившееся с небес, и его спутник остановился рядом.
Из открытых дверей «Золотой Короны» все еще струился свет. Более привлекательная вывеска этого нового заведения призывно висела всего лишь в нескольких ярдах от того места, где остановились всадники. Но они не обратили на нее никакого внимания, спешились и начали нетерпеливо стучать в ворота Роберта Марша.
Глядя на них из своего окна, Танзи обратила внимание на изящество их дорожной одежды и поняла, что перед ней – богатые и знатные путешественники из числа тех, кого раньше часто принимали у себя ее родители. Она услышала шаги Мольпаса, который поспешил перехватить их, говоря:
– «Золотая Корона» более удобное место, господа! Однако они не позволили себя уговорить.
– «Белый Кабан» вполне устроит нас, – ответили они почти одновременно и рассмеялись, словно это была шутка, понятная лишь им двоим.
Торжествуя и забыв все хорошие манеры, которым учила ее мать, Танзи показала Мольпасу язык. Со скоростью молнии, сверкавшей над полями в Босворте, не думая о том, как она выглядит, Танзи опрометью бросилась вниз по лестнице, на бегу зашнуровывая корсаж.
К счастью, мачеха развлекала мужа рассказом о своих делах, и ни они, ни Дилли еще не успели лечь спать.
Путешественники въехали во двор, где их встретил вежливый и гостеприимный хозяин, и началась обычная суматоха со взаимными приветствиями.
– Наверху есть великолепные комнаты, – говорила Роза Марш, возбужденная явно высоким положением нежданных гостей, приглашая их в дом. – Не обращайте внимания, это просто пивная, здесь собираются только простолюдины.
Казалось, они обратили внимание только на домашний уют этой пивной, поскольку их мысли были заняты гораздо более важными вещами.
– Нам понадобятся все ваши комнаты, – сказали они.
– С вами путешествует большая компания, господа? – спросила Роза с явным удовольствием, сделав Танзи знак забрать одежду гостей в то время, как ее муж велел Джоду позаботиться о лошадях.
– С нами армия, – ответил тот, кто был постарше. – Они должны войти через Северные ворота, наверное, как раз сейчас и входят. Кричли, возвращайся и покажи дорогу Его Величеству.
Младший всадник, не успевший спешиться, развернул коня и помчался галопом вдоль улицы. Танзи, все еще держа на руках одежду гостей, стояла, как вкопанная, боясь пошевелиться. Ее отец, закрыв дверь, окинул всех торжествующим взглядом.
– Армия короля! – воскликнул он с гордостью. Лицо сэра Джона Хангерфорда, хоть он и выглядел очень усталым, выражало ту же гордость.
– Наши люди проделали путь из Ноттингема за один день, у них был только один привал.
– Точно так же прошли и мы в свое время, когда он был еще герцогом Глостером, – сказал Роберт Марш, вынимая бутылку отборного вина.
Танзи подвинула сэру Джону кресло с высокой спинкой, и он, поблагодарив девушку, опустился в него, держа в руке бокал искристого бордо.
– Значит, и вы, мой гостеприимный хозяин, тоже служили под его началом?
– И буду служить ему всей душой, пока Его Величество находится под моей крышей, – торжественно произнес Марш, уверенный, что визит короля принесет его постоялому двору немалую славу.
Глава 2
Сюда едет сам король, – шептала на кухне Дилли, бледная от страха. Девочка была близка к обмороку.
– Я должна приготовить лучшую постель, – суетилась в гостиной Роза, раскрасневшаяся от спешки и нетерпения. – Танзи, принеси подушки на лебяжьем пуху и новые льняные простыни.
Танзи уже была на полпути к лестнице, когда сэр Джон Хангерфорд остановил ее.
– Не надо, дитя мое, – мягко сказал он, – Его Величество никогда не путешествует без своей собственной постели. Хозяин, ведь вы должны это помнить, а?
– Да, конечно, помню, – ответил Марш. – Деревянная разборная кровать, которую перевозят в специальном фургоне под присмотром самых преданных королю людей…
– Которые и принесут ее сюда, и соберут в считанные минуты, мадам.
– Я надеюсь, что они смогут отодвинуть большую кровать под балдахином, которая там стоит. Наша комната достаточно велика, и в ней хватит места для обеих постелей, сэр.
– Конечно, они сделают все, что нужно. Их обычно посылают вперед, чтобы они все подготовили. Мне даже кажется, что они уже здесь – я слышу скрип колес.
Вся улица – впрочем, не только улица, но и весь город – в одно мгновение заполнились вооруженными людьми. Всюду слышалось клацанье подков, тяжелые шаги людей и громкие слова приказов сливались в общий гул. В каждом окне торчала чья-нибудь голова, люди переговаривались и перекрикивались между собой, свесившись из своих окон, и казалось, что все карнизы облеплены головами. Юноши толпились на ступенях лестерского собора. Все хозяйки – кто спеша продемонстрировать лояльность, кто в надежде заработать – готовились в своих домах к приему гостей. Постоялые дворы, которым уже давно было пора закрываться, вновь ожили, и в них загорелся свет.
Однако Танзи почти ничего этого не видела. Бегая из комнаты в комнату с кипами постельного белья, стараясь успокоить Дилли, у которой все валилось из рук, обещая растерянной и взволнованной поварихе непременно побывать в понедельник на базаре и пополнить запас продуктов, увертываясь от взмокших носильщиков, которые, ругаясь, таскали наверх тяжелые грузы – королевскую кровать и багаж его спутников, она участвовала в событии, переполошившем весь город, только как член собственной семьи, устраивая гостей на ночь, хотя и находилась в самом центре этого события.