– Он так же попался на удочку, как и многие другие достойные мужчины.
– Ты должен признать, что она красива.
– Ее красота доставляет удовольствие на час, а сочувствовать твоему отцу придется до конца его дней.
– Тебе не следовало бы так говорить, Том.
Он пожал плечами и принялся за еду, которую им принесла Дилли, – фасоль с яйцами.
– Я знал твою маму, – напомнил он Танзи. – Когда отец наказывал меня за то, что я баловался со стрелами, она часто утешала меня и кормила медовым тортом.
Несмотря на то, что Танзи улыбнулась, ее глаза наполнились слезами, и она представила себе Тома – сорванца с вьющимися волосами, – с которым она играла в детстве.
– Она очень любила тебя. И когда умер твой отец, а ты был еще слишком мал, чтобы вести дела, она очень тревожилась о тебе.
– Я очень рад, что смог встать на ноги, и мне кажется, что совсем неплохо, – искренне и доверительно сказал Том.
Они были голодны, и им не потребовалось много времени, чтобы разделаться с едой, которую нашла для них повариха.
– Скажи, тебе удалось что-нибудь заработать сейчас, когда в городе была армия?
– Я надеялся, что смогу. Но король Ричард не полагается на случайных поставщиков, когда речь идет об оружии. Я должен был знать это заранее, а не терять время на то, чтобы ходить от одного капитана к другому, предлагая свой товар, и слышать в ответ, что у них достаточно стрел, – горестно ответил ей Том. – Но мне все-таки удалось продать несколько сотен спутникам Стэнли, и я надеюсь, что половина из них окажется в ланкастерских сердцах.
– И вместо того, чтобы попытаться продать еще что-нибудь тем, кто отстал от войска и сейчас догоняет его, ты пришел сюда, чтобы помочь нам?
– Я уже сказал тебе, что твой отец просил меня… Танзи положила руку на его запястье.
– Ты думал о том, что мы, женщины, остались одни… Сильная рука Тома накрыла руку Танзи.
– Я вообще часто о тебе думаю…
Они улыбались друг другу через разделяющий их стол, но через мгновение Танзи отдернула руку. В последние часы, насыщенные такими важными событиями, у нее появилось ощущение, что для нее начинается какая-то новая жизнь, в которой будет много возможностей и много достойных молодых людей.
Однако Том не отреагировал на ее поступок в своей обычной шутливой манере, а встал из-за стола, чтобы наполнить их кружки.
– Когда твой отец вернется и все эти события благополучно закончатся, я должен буду серьезно поговорить с ним. О нас с тобой, – сказал он. И добавил лукаво:
– Если, конечно, моя торговля стрелами пойдет не хуже, чем его – пивом.
Будучи лояльными подданными, они осушили свои кружки за короля. Том поблагодарил Танзи за угощение и подумал, что, наверное, ему следовало бы попробовать уговорить городские власти продать «Белому Кабану» немного соленого мяса по сходной цене. Одновременно он хотел попытаться использовать ситуацию и в своих целях.
– Я хочу поговорить с властями и убедить их в том, что запас стрел в замке по нынешним временам просто ничтожно мал, – сказал он.
– Ты можешь убедить кого угодно в чем угодно, Том Худ, – ответила Танзи, подавляя зевоту.
– Кроме тебя, детка. Но тебе непременно нужно отдохнуть. Ты такая же бледная, как Дилли.
Он взял ее лицо в ладони и, быстро поцеловав, подтолкнул девушку к большому креслу Розы с подушками, где она и уснула прежде, чем Том закрыл за собой дверь и Дилли убрала со стола грязные тарелки.
В «Белом Кабане» все валились с ног от усталости, и Танзи проспала, наверное, около часа, когда ее разбудил стук лошадиных подков во дворе и голос, нетерпеливо звавший Джода, беззастенчиво храпевшего на куче соломы. Прежде всего Танзи испугалась, что шум разбудит мачеху, и весь оставшийся день им всем придется несладко. Она быстро вскочила с мягкого кресла и, приглаживая на ходу измявшееся платье, вышла навстречу приехавшим в тот момент, когда они уже входили в дверь, – высокий, тощий джентльмен, похожий на жердь, за которым плелся измученный, растерянный юноша, на вид ее ровесник.
– Что вам угодно, господа? – спросила Танзи.
– Нам сказали, что Его Величество король Ричард провел эту ночь в вашем доме, – сказал высокий джентльмен тоном, не терпящим возражений. – Куда он ушел?
– На запад. В сторону Босворта. Он приказал, чтобы всех, кто придет позже, – конечно, я имею в виду его сторонников – накормили и направили к нему, в его лагерь, – ответила Танзи, думая о том, что королевской армии будет очень мало проку от них обоих.
– Еда – за счет короля, – вставила миссис Марш, спускаясь с лестницы явно в дурном настроении, несмотря на все предосторожности падчерицы.
Джентльмен выдавил из себя подобие улыбки и поклонился ей.
– Боюсь, мадам, что нам не помешает и небольшой отдых. Мы едем из Лондона и в течение нескольких дней не слезали с лошадей. И этот молодой человек… э… совсем выбился из сил. Мое имя Джервез.
Роза мгновенно преобразилась.
– Король ждет именно вас. Последнее, что он успел сказать перед отъездом, – чтобы вы следовали за ним.
– Немедленно ехали в его лагерь, – добавила Танзи, вспоминая сказанное королем и вновь чувствуя его руку на своем плече.
В тот момент она была слишком поглощена тревогой за отца, но сейчас вспомнила все очень отчетливо. Он говорил о высоком джентльмене из Лондона и о юноше примерно ее возраста.
– Похоже, что и мы сами, и наши лошади можем немного передохнуть. Мы успеем присоединиться к пешему войску до того, как они разобьют лагерь.
– Все наши комнаты заняты, – сказала Роза таким тоном, словно привыкла принимать только знатных гостей. – Но поскольку Его Величество специально предупреждал о вас, я могу проводить вас в комнату, где ночевали офицеры герцога Норфолка, и вы сможете поспать пару часов.
– Я разбужу вас к обеду, – пообещала Танзи, очень надеясь, что хоть какой-нибудь обед у них будет, и думая о том, что поскольку свидание с этим джентльменом, судя по всему, очень важно для короля, он мог бы и поторопиться.
На самом же деле Джервез, казалось, так был поглощен приветливой улыбкой хозяйки, что даже забыл пригласить наверх своего молодого спутника.
– Как вы думаете, мы не опоздаем? Успеем к началу сражения? – спросил у нее юноша после того, как старшие ушли.
Говорят, что король не намерен сражаться с ними сегодня, он надеется задержать их примерно в двенадцати милях от Босворта.
Танзи пыталась сообразить, сколько времени потребуется Тому, чтобы раздобыть что-нибудь съестное, и неожиданно спросила:
– Если вы так устали, отчего же вы не садитесь? Наступило неловкое молчание, и потом молодой человек ответил:
– Потому что я не могу сидеть.
– Не можете сидеть?!
Она окинула его взглядом с головы до ног и не обнаружила в его стройной красивой фигуре никаких видимых изъянов.
Первый раз за все время он улыбнулся.
– У меня очень болит… спина, – пояснил он. Танзи расхохоталась.
– Какая досада! Вы слишком долго ехали верхом, и во всем виновато седло?!
– Оно, наверное, предназначалось для какого-нибудь могучего воина в полном боевом облачении! А вы ведь слышали, как мистер Джервез сказал, что мы провели в дороге несколько дней. Но дело прежде всего в том, что я никогда раньше не ездил верхом! – сказал юноша с обезоруживающей искренностью.
– Никогда не ездили верхом?! – Танзи, выросшая в Лестере, была поражена.
– Еще несколько дней назад я был в школе, – признался юноша.
– Понятно. Как вас зовут?
– Дикон.
Танзи поправила подушки на Розином кресле так, чтобы он смог устроиться в нем поудобнее.
– Конечно, в Лондоне не нужно уметь ездить верхом. Но во время каникул, дома, с родителями…
– У меня нет ни дома, ни родителей. – Пытаясь устроиться в кресле, он с благодарностью отметил, что она относится к нему с явным сочувствием.
– О, вы не должны слишком жалеть меня, – поспешил он добавить, и по тому, как он садился в кресло, Танзи поняла, что он испытывает куда большую боль, чем можно было предположить по его словам про седло и дорогу.