— Я же говорил, что мальчишка — крепкий орешек, ваше величество, — сухо проговорил Риттер. Он перешел на касотский, и поэтому Грэм, по-прежнему пребывающий в сознании, понимал одно слово из трех. — А вы сомневались в способностях моих людей.
— Сомневался, — согласился Барден. — И продолжаю. Мало того, я начинаю сомневаться и в способностях Альберта тоже. Мальчишка говорит, но совсем не то, что надо… Герр Риттер! Прошу вас сегодня же устроить перевод его в нижние камеры. Сегодня же, слышите? Я не задержусь надолго, а поговорить еще разок мне очень хотелось бы.
— Не знаю, получится ли перевести его вниз, — буркнул командующий. — Идти он сам не сможет, а…
— Это ваши трудности. Придумайте что-нибудь. И совершенно необязательно обсуждать мои приказы!
Глава 4
Повеление императора взялись исполнять сразу же после того, как Барден и компания покинули апартаменты Грэма. Не успел он еще отдышаться и поразмышлять на тему, все ли кости у него остались целыми на этот раз, как пожаловали два дюжих молодчика, которые без лишних слов принялись освобождать его от цепей. Будь у Грэма оружие, это был бы чудесный шанс вырваться на свободу, но меч его разлетелся на тысячу кусочков пару дней назад (по крайней мере, Грэм предполагал, что прошло именно столько), кинжал он оставил по ту сторону рва, да и состояние самого Грэма, по правде говоря, оставляло желать лучшего. Едва ли он сейчас сумел бы сделать хотя бы пару шагов без посторонней помощи.
Впрочем, мысли о побеге как отрубило, когда, сняв с него цепи, один из молодчиков сунул ему в руки металлическую флягу с водой. Грэм, которого жажда мучила уже больше суток, и у которого во рту стоял вкус собственной крови, еще более жажду обострявший, жадно прильнул к фляге, стараясь не пролить ни капли.
После того, как он выпил все, один из парней объяснил, что они помогут ему спуститься вниз, в подвалы.
— Руки мы оставим тебе свободными, но, смотри — без глупостей!
— Какие тут глупости, — мрачно усмехнулся Грэм. — Можете меня не опасаться, ребята.
Но они все равно смотрели настороженно — два молодых светловолосых парня, похожие, как братья. Пожалуй, они были ненамного старше того мальчишки, которому Грэм перерезал горло в кладовых крепости. Он и им перерезал бы без колебаний, будь у него силы и оружие. Возможно, они прочитали это в его глазах, и это заставляло их держаться настороже, как с раненым, но все еще опасным зверем.
— Встанешь сам или помочь?
Грэм попытался подняться самостоятельно, придерживаясь за стену. Это оказалось непросто, и он скоро понял, что попытка его обречена на провал. Его конвоиры тоже поняли это, и потому поспешили на помощь, подхватив его под руки. Кое-как с их помощью он поднялся, и втроем они медленно двинулись к ведущей вниз лестнице. Грэм хорошо помнил, насколько узкой она была, и не представлял, как же они будут по ней спускаться втроем? Да и вообще он весь предстоящий путь представлял с трудом, ведь предстоит преодолеть столько лестниц, и каждая станет настоящей пыткой для него.
Они миновали винтовую лестницу. Один из конвоиров поддерживал Грэма спереди, второй сзади, и все равно это было безумно тяжело. Как бы не сломать и вторую ногу тоже, мрачно думал он, ковыляя со ступеньки на ступеньку. Когда они с Ивом пришли сюда, они этой лестницы и не заметили, взлетели по ней, словно на крыльях, теперь же приходилось с муками считать каждую ступеньку.
Он попытался отвлечься от лестницы, подумав о чем-то еще, но не смог. Мучительный спуск завладел вниманием полностью. А ведь за винтовой лестницей предстоит преодолеть просто-таки несчетное их количество! При одной мысли об этом Грэма бросило в дрожь.
— Крепись, парень, — сказал солдат, поддерживающий его справа. Ему спуск тоже дался нелегко, судя по его тяжелому дыханию. — Нам в самый низ.
— Да выкиньте меня из окошка, и дело с концом, — Грэм даже сумел выдавить из себя смешок.
— Нельзя, — нахмурился Левый, принявший, видимо, попытку пошутить за серьезную просьбу. — У нас приказ доставить тебя в подвальные камеры.
— Ну так доставьте побыстрее! Надеюсь, вы не собираетесь сломать мне и вторую ногу тоже? Если собираетесь, то сделайте это как-нибудь поаккуратнее, что ли, чтобы я не заметил…
Как и раньше, много лет назад, боль полностью лишала Грэма чувства самосохранения; он начинал нести самоубийственную чушь с поразительной легкостью. Впрочем, сейчас ему было бы только на руку, если бы конвоиры разозлились и выкинули бы его в окно по собственной инициативе.
Но вот чего уж у касотцев было не отнять, так это выдержки. Возможно, это происходило от недостатка мозгов. На ядовитые замечания Грэма его конвоиры перестали реагировать почти сразу, как только поняли, что он болтает исключительно ради того, чтобы болтать. Он же, раз начав, остановиться не мог. За разговорами он хоть немного отвлекался от боли.
Подвал находился ниже уровня воды. Пожалуй, ниже и того места, где Грэм и Ив проникли в крепость. Здесь было гораздо более промозгло и сыро, чем там, откуда они начали свой путь. Стены выглядели склизкими, по коридору тянуло мертвенным холодом. Пока один из касотцев возился с замком железной глухой двери, Грэм, опираясь на плечо второго, внимательно прислушивался и осматривался по сторонам. Коридор, скудно освещенный натыканными кое-где факелами, тянулся по обе стороны, и оба конца его утопали во тьме. Грэм знал, что с той стороны, откуда пришли они, скрывается поворот и крутая лестница наверх; чем коридор оканчивается с другой стороны, оставалось только гадать. Впрочем, что бы ни таила в себе темнота, для Грэма это было бесполезно. Он предполагал, что ближайшие два месяца не сможет самостоятельно передвигаться, и только потом… Если, конечно, это «потом» будет. Он сильно сомневался, что ему суждено прожить так долго.
Тишина здесь была почти полная. Единственными звуками, доносящимися до напряженного слуха Грэма, помимо бряцанья ключей конвойного, были едва слышный звон капающей воды и далекие размеренные шаги стражника. Да, подумал он, вечность тишины и спокойствия мне обеспечена. Или, точнее, то, что осталось от вечности.
— Нельзя ли побыстрее? — подбодрил он своего конвойного, который никак не мог совладать с замком. Голос странно звучал в этом поразительно тихом коридоре, гулко и мертво. — У меня ноги не казенные. Так и второй недолго лишиться.
Касотец прошипел в ответ что-то неразборчивое, но явно не доброе. Грэм, который действительно устал уже стоять и мечтал только о том, чтобы присесть, а еще лучше прилечь где-нибудь, предложил:
— Хочешь, давай помогу. Уверяю, у меня получится гораздо быстрее, и нам не придется торчать тут следующие несколько часов.
В этот самый момент замок поддался, лишив касотца возможности достойно ответить. Грэма подхватили под руки и волоком втащили в камеру, ноги уже совсем его не держали.
— Приятное местечко, — пробормотал он, оказавшись на полу.
Вот тут было по-настоящему темно, холодно и сыро. Грэм, коснувшись случайно осклизлых стен, брезгливо вздрогнул и подумал, что темница наверху башни, где он провел последние дни, и где раньше содержали Дэмьена — просто королевские апартаменты. Там был и кусочек неба, и живой воздух, а здесь — тьма, застоявшийся холод и плесень. И крысы, если Грэм верно истолковал слышимый им в углу шорох и писк.
На него снова надели цепи. Они были гораздо тяжелее тех, что он носил наверху, но зато замыкались на замок, а не заклепывались намертво. Грэм успел рассмотреть кандалы и пришел к выводу, что в случае нужды без проблем смог бы освободиться от них, располагая, правда, чем-нибудь тонким и острым. Но увы. Пользы ему освобождение не принесло бы. Была еще дверь, которая изнутри вообще не имела ни замочной скважины, ни чего-нибудь подобного, а за дверью — крепость, битком набитая касотскими солдатами.