Беллона остановилась с застывшим, но, по-прежнему, милым выражением лица.
- Благодарим за компанию, ваше высочество, – объявил всё тот же граф Льюмен, – нам выпала большая честь побывать на планете, которая взращивает такую прекраснейшую принцессу.
- Я тоже была рада знакомству. Вполне возможно, мы ещё встретимся. До свидания, господа!
С этого момента тихий омут мира девушки был потревожен. В её душе появилось что-то, что начало с каждым днём, понемногу, менять её поведение и… судьбу.
Глава 2. "Вечер"
Как всегда, во все времена и при всех дворах, ничего не удерживалось в тайне или хотя бы маленьком секрете даже до темноты. Через час после какого-либо события слухи начинали распространяться, а осведомлённых людей становилось всё больше. Переполох могли раздуть даже из самой мелочи! И чем она была незначительнее с утра, тем крупнее становилась к ночи. Самой главной особенностью в этом механизме было то, что каждый новопосвящённый считал своей обязанностью, как бы невзначай, добавить свежий штрих и что-то от себя. А если эта история была хоть сколько-нибудь завораживающей или захватывающей, то можно было ещё и приобщить себя к действующим лицам.
Когда Беллона шла к себе в покои, она уже и не думала о незаметности. И если бы была в состоянии, то с радостью отметила, что ей не встретилось почти ни одной живой души, а те, кто всё же повстречались, не обратили ровным счётом никакого внимания.
В каком-то туманном сознании она дошла к себе в спальню и забралась под альков. Через час к ней должны были прийти служанки, чтобы одеть к обеду, а на столе стоял ещё не тронутый завтрак. Девушка, как можно быстрее постаралась помочь исчезнуть еде с серебряного сервиза, чтобы не было расспросов, почему у неё нет аппетита, и не приболела ли она? Как раз сейчас-то она была абсолютно уверена в своём здоровье. Такого парения мыслей где-то над всем обыденным и земным у неё ещё никогда не было. Сердце трепетало, и было не понятно: от приятного ли волнения или от чего-то недосказанного, недопонятого, несделанного, в конце концов.
Дожевывая кусочек омлета, Беллона закрыла глаза и снова, в тысячный раз воспроизвела все черты лица графа Аморвила. Для себя она поняла, что влюбилась с первого взгляда. Первый раз, и с первого взгляда. Забавно. Только ей не хотелось, чтобы об этом узнал хоть кто-нибудь. Это было её открытие, поднятие вверх на одну ступеньку своих знаний о чувствах и людях.
Принцесса потянулась к прикроватному столику и открыла крошечный ящичек, потянув за миниатюрную позолоченную ручку. Там лежала толстая тетрадка. На обложке крупным шрифтом, хоть и довольно-таки потёртым временем, было написано «Дневник».
Беллона вела его уже четыре года. Туда она записывала всё, казавшееся ей непонятным, примечательным или забавным. В последнее время там даже появлялись стихи. Девушка была довольно-таки поэтичной и имела некоторый талант в этом деле. Но до сих пор их смысл не уходил дальше описания красот природы, или возмущений над несправедливостью и жестокостью, которую иногда приходилось наблюдать по отношению к низшим слоям общества. Что ж, теперь на этих листках появится кое-что новенькое. Поставив число, принцесса изящными буквами вывела всё, что произошло с ней за последние часы; нестрашное (теперь, когда всё уже было позади) нарушение этикета, прогулка, встреча, знакомства, вернее знакомство…
«Ах, да, почти забыла, – гласили появляющиеся на бумаге слова, – баронесса фон Даберлёф и графиня Перферо, действительно лицемерки. Мерзкие и противные. Может кому-то они и по вкусу, но не мне. Я больше понимаю Алису Тревор, которую они так не любят. Она единственная, искренняя и преданная подруга моей матери.
Но всё это отходит на второй план. Это не мои заботы. Там моего мнения никто не слушает. А вот граф Дерек… нет, просто Дерек. Здесь я могу позволить себе назвать его, как давно знакомого человека. Он занял все мои мечты. Не ждала от себя такого легкомыслия. Всегда старалась и стремилась думать о других и печься об их благополучии, а теперь вот, только о своём будущем…».
Опустив веки и откатившись на мягкие подушки, Беллона продолжила фантазировать о том, как она снова встретится с графом. Но, так как она была всё-таки более реалисткой, нежели романтичной девушкой, ей приятнее и легче было вспомнить их состоявшуюся встречу, пару фраз, которыми они обменялись, его горящий взор. В нём столько всего содержалось, но только понять этого принцесса была не в силах. Она совершено не знала, о чём думают молодые люди, об их увлечениях, предпочтениях. Раньше ей это было ни к чему. Да и неоткуда было взяться такой информации; среди подруг-ровесниц, матери и вымуштрованных гувернанток, которые лишнего слова не проронят, кроме запланированных занятий, мужскому мнению было не место. Отец и брат почти никогда с ней не разговаривали. Так, спросить о настроении, пошутить; один по-доброму, другой язвительно. Иногда были разговоры с целью подготовить её к тому, что её ожидает: семейной жизни на другой планете, замужеству с незнакомым человеком, так как жених ещё был не выбран. Но и это чаще объясняла Веста, а не её муж.
Запутавшись в доводах, понятиях и суждениях, Беллона задремала, но была сразу потревожена открывшимися дверями и вошедшими в комнату мадам Бланж с тремя помощницами. Одна несла парикмахерские принадлежности, вторая наряд, третья две коробки, по-видимому, с туфлями и драгоценностями.
- Ваше высочество, рада, что с вами всё в порядке. Я видела, как вы вернулись и вошли к себе. Но вид у вас был немного озадаченный, и я не стала сразу вас беспокоить.
- Спасибо, вы правильно сделали. Который час?
- Половина первого. Вставайте, будем готовиться к обеду.
Принцесса с неохотой поднялась. Снимая помявшееся платье, она, по-прежнему, не могла сменить направление своих дум. Как странно, когда в один момент, всё вокруг начинает сводиться к одному и тому же. Что бы ни окружало тебя, непременно ассоциировалось с единственным человеком. В каждом закоулке притаилась его тень, всё время напоминающая о себе.
Оценив то, что нужно было сейчас надеть, Беллона невольно отметила неудобства жизни важной персоны. Для простого употребления пищи в относительно узком кругу, нужно было заковать себя в корсет, тяжёлые юбки, узкие рукава, и воздвигнуть такую причёску, что наклониться к тарелке будет большой проблемой. Но это помогало спине всегда быть прямой и выглядеть поистине величаво. Хотя кому это было демонстрировать?
Как удручали эти церемонии и великосветский этикет! Взять бы это всё и отменить, как пережитки неразвитого прошлого. Сколько молодых девушек томились и скучали, теряли свои самые бесценные годы под влиянием кем-то установленных правил! На примере своего брата, Беллона знала, что юношам приходилось не так тяжко. Им было позволено практически всё. Гулять, веселиться, набираться опыта, отваги и других, положительных для зрелого мужчины качеств. Правда, Робин-младший слишком усердствовал в этом всём, подчас за неделю пробуя больше, чем другой бы попробовал за половину своей жизни. Тяга к неизведанному была у него в крови. Все короли Феира отличались крайней неосмотрительностью до самых солидных лет. Когда речь шла о государственных делах, они, несомненно, брали себя в руки и делали всё, что нужно и положено, но вот в своей частной жизни их понять было невозможно. Авантюрные, непоследовательные, азартные и эксцентричные – это далеко не весь список свойств характера, которыми обладали эти яркие особы. В этом было их очарование и неповторимость. Неугасимое желание успеть везде и всегда, побывать там, где другие не были, и сделать то, что другим не то что не под силу, а просто не хватило бы ума подвигнуться на такое. Спонтанной решимости им было не занимать. Некоторые даже завидовали умению жить так легко и без проблем, когда вокруг всё не так гладко.
Все мужчины рода Карлеалей, из которого и был отец Беллоны, были таковыми. Девочкам это передавалось редко.
Оба брата Робина Третьего были такими же бесшабашными, даже теперь, когда женились и стали королями где-то в других системах.