— Ты прав, пошли. Только нам к Альдонайским воротам.
— Зачем?! Чтобы нас поймали?! Это же ворота на Ативерну!
— Важнее то, что они ИЗ Ативерны. Курьер. Нам надо перехватить курьера.
— Ты думаешь, что он будет?
— Обязательно. Эта заваруха — не местная. Что-то произошло, значит должно быть сообщение. Только кто-то был быстрее, но он не мог быть быстрее настолько.
— Но нас там и возьмут!
— Кто, Джесс? Они убили стражника, а значит Ивернея их не поддерживает… Только и сделать ничего не может, но это не удивительно. Я тебе по дороге расскажу. Пошли.
Сразу, конечно, никуда не пошли. Друзья устроили друг другу быструю ревизию и ободрали с камзолов, поясов, плащей и шляп все, что могло быть связано с Ативерной — или просто с богатством. Получилось как раз похоже на местных дворян — клочковато, довольно безвкусно и недорого. Если к ткани не приглядываться.
— Я за перо корону заплатил. — страдальчески говорил Джесс, не забывая оглядываться по сторонам. — А ты его просто выкинул.
— Кончай ныть. И вообще, лучше бы нам поменьше трепаться.
— Да-а-а… тебе легко говорить… — продолжал ныть Джериссон.
На повороте из очередного переулка, их внезапно встретил толстый, одышливый лавочник с идиотически выглядевшим в его руках протазаном. Зачем он был в городских переулках совершенно непонятно — наверное, просто как символ власти.
— А вот, благородные господа, извольте пошлину нашего квартала!
— А-а-а… Вот это, друг мой ДЖЕК и есть то, о чем я тебе собирался рассказать. Сейчас Я с этим почтенным дежурным и поговорю… И сколько же?
— С вас двоих… ну… серебряную!
— А скажите, глубокопочтенный, а вот эта пошлина — она за что?
— Как за что? За…
Лавочник запнулся, очевидно на самом деле все было не так-то просто.
— За поддержание порядка и благочиния в нашем квартале!
— Ага. Порядка, значит. Благочиния. Что же, значит мы сейчас платим, получаем, конечно, дневную марку, так? А потом идем в магистрат и сообщаем, что в вашем квартале, средь бела дня валяется тело наемного убийцы, с запрещенным к ношению плащом… И вот такой вот порядок, стало быть, тут соблюдается. Джек, у тебя серебрушка есть?
— Э-э-э! Господа хорошие, какое еще тело?!
— Ну, какое? Мертвое, само собой. В галерее дома "Под щукой". И мы, стало быть, не видим порядка и благочиния. И магистрату же надо как-то знать…
— А может это вы его?!
— Может. Но магистрат-то он же не за дворянами следит, а за порядком. И правом марки распоряжается… Джек… — а, спасибо. Ну, почтенный? Марочку бы?
Лавочник потел, пыхтел, но как-то не доставал ничего.
— С другой стороны — продолжал Рик. — Мы ведь могли вас и не встретить? А тогда марки у нас нет — так что и идти не с чем. Ну?
Лавочник облегченно и обозленно махнул рукой.
— Ну вот, почтенный. Хорошего вам дня.
Они вышли на Королевскую улицу, как раз неподалеку от ворот.
— Рик, что это было?!
— О! Это совершенно отдельная местная песня. Принцесса Лидия экономит на всем. Одна из ее идей — передача (точнее продажа) права марки за соблюдение порядка в городе. Магистрат дает гильдиям право собирать плату за жизнь и порядок в квартале. Но чистых-то гильдейских кварталов немного, так что магистрат может и разным гильдиям это дать… Ну а те, само собой, за это борются.
— И как это работает?! — ошарашенно спросил Джериссон, вспоминая свой торговый опыт.
— Плохо, как же еще. Народ по кварталам сидит, складов где густо, где пусто, цены выросли… Зато — экономия! Зато — на каждой воскресной службе все всех пересчитывают! Порядок! Двести корон в казну, опять же, за год. Но плюс для нас есть.
— Это какой же?
— Сверху на нас из горшка ничего не вылили ни разу. А то донесут ведь…
Через городскую стену второго кольца прошли через Альдонайские ворота. Назывались они так потому, что дорога со стороны Ативерны заканчивалась на большой соборной площади. На воротах стоял обычный пост, как определил Джесс, выглянув аккуратно из-за угла..
Также Джесс обратил внимание, что там скучала пара наемников, а основной деятельностью занимались мужики вполне купеческого вида. Интересовали мужиков только подводы, а пешеходов они пропускали спокойно.
Рик и Джесс все-таки подождали в проулке, пока через ворота выходил небольшой караван возов. Караван был странноват — на каждом возу стоял еще один, а лошади были впряжены по четыре. Возчики громко и нецензурно отбрехались от мужиков, указав им что "по рескрипту" обложению принадлежали "колеса стоящие на земле", а не "возы вообще". Мужики с кислыми рожами начали пересчитывать колеса, а Джесс и Рик — ждать, глядя по сторонам.