— И поэтому они умирают, можно сказать, в подростковом возрасте.
— Серафима, сдается мне, что ты смотришь на андроида, как на человека. Эта твоя притча во языцех, Сат, на самом деле всего лишь набор генов. Я понимаю тебя, он очень похож на человека, но это только потому, что он достаточно пообтерся в общении с людьми.
— В таком случае, мы тоже набор генов.
— Мы — творение Природы. А андроиды — мое творение, то есть творение человека. Я вовсе не претендую на роль Господа. То, что создал человек, несоизмеримо с созданиями Божьими.
Серафима не ожидала услышать от Доктора подобного, хотела ответить, но Анджело с улыбкой остановил ее:
— Серафима, ты великолепная женщина, но в этот вечер ты говоришь о смерти.
— Я говорю о жизни, Анджело.
— О чем бы ты мне ни говорила, я проявляю по отношению к андроидам гуманность, сокращая их жизнь до минимума. Чувства нас губят, Серафима. Чувства в основном — это страдания. За одну человеческую жизнь страданий накапливается неизмеримо много, а андроид за свою короткую жизнь едва ли успевает их познать.
— Почему же чувства — это только страдания? Неужели, кроме страданий, других чувств не существует?
— Существует. Но за мгновения наслаждения мы обязательно расплачиваемся. Андроид — только одна из ступеней к сверхчеловеку — сильному физически интеллектуалу, обладающему непоколебимым здоровьем и не страдающему из-за мелочей. Мечта каждого человека — стать именно таким. Моя задача — воплотить мечту в жизнь.
— Я не хочу становиться такой.
— Лукавишь, — снисходительно улыбнулся Анджело.
Серафима ничего не ответила. Она задумчиво смотрела сквозь бокал. В темно-бордовом вине нежно горела розовая звездочка. Сима тосковала. Ей до смерти хотелось домой, на Сахалин.
— Что же со мной произошло на самом деле? — задумчиво спросила она.
— Ты пережила автокатастрофу.
— Откуда ты знаешь?
— Из твоих слов, солнышко, — ласково ответил Анджело Сайенс.
— Но я не помню автокатастрофу. Я смутно помню только, что произошло что-то страшное. Помню так, будто мне об этом кто-то сказал.
— Автокатастрофа.
— Да, автокатастрофа. А что потом?
— Потом… летаргический сон.
— Но разве можно проспать 400 лет?
— Я тоже думал, что нельзя. Все это время ты находилась под наблюдением медиков. А я вернул тебя к жизни. Ты ведь хорошо себя чувствуешь, не так ли?
— Даже лучше, чем раньше, — призналась Серафима и вновь замолчала.
Доктор тоже молчал, смотрел на нее, любимую пациентку. На женщину.
— Тебя не пугает, что миром в будущем будут править люди, похожие на андроидов? Или андроиды, похожие на людей?
— Никто не знает, что ждет нас в будущем. А сейчас миром правят такие, как я.
Сима расстроилась окончательно.
— Чтобы править миром, надо, наверное, знать все обо всех, — сказала она.
Анджело негромко засмеялся:
— Человеку это не под силу, да и ни к чему. Я знаю одно существо в глубинах Вселенной. Оно знает все о Земле и о каждом ее обитателе, и наверняка знает все о Вселенной. Существо называет себя Тайкох. По нашим меркам оно громадно. Человечество подозревает о его существовании, но оно ничем не доказано, хотя я контактирую с ним довольно давно и даже не пытаюсь это скрыть.
— Почему же человечество не может вступить с ним в контакт?
Анджело Сайенс вздохнул и покачал головой.
— Слишком разные уровни и интересы. Даже два разных человека иной раз не могут найти контакт между собой, а тут — инопланетный разум. Мы с Тайкохом друг друга мало понимаем.
— Нам могли бы пригодиться его знания.
— Сам Тайкох так не считает, иначе контакт давно бы состоялся. Тебе очень интересно, что происходит в двадцать пятом веке, но меня сейчас интересует другая вещь. Я предлагаю тебе руку и сердце.
Он сказал это будничным тоном, как продолжение разговора, Сима даже решила, что ослышалась. Анджело смотрел на нее и ждал ответа.
— Я не понимаю, — проговорила она, защищаясь.
— Ты нужна мне, Серафима Андреевна. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Я хочу, чтобы ты была рядом, когда мне хорошо или плохо. Я хочу, чтобы ты была рядом со мной, и чтобы все это видели. Я хочу заботиться о тебе. Всегда. Я просто тебя хочу. Я долго тебя ждал. Долго, очень долго.
Сима, удивленная и расстроенная, пыталась угадать, о чем он сейчас думает и что чувствует. И, главное, зачем ему это надо. Она не подозревала, насколько важен для него был ее ответ. Он сидел и ждал с остановившимся дыханием. Первая волна любви накрыла Анджело Сайенса много лет назад, когда он еще носил другое имя, и его еще никто не знал. Любовь стала для него полной неожиданностью, сначала радостной, но затем она обернулась тяжелым бременем, потому что осталась без ответа. Да еще соперник постоянно маячил перед глазами… Анджело Сайенс, ослепший от страсти, наделал много глупых, непростительных ошибок, самой непоправимой из них было то, что Анджело Сайенс сделал с соперником… Та же самая женщина сидела сейчас напротив него (можно протянуть руку и дотронуться, настолько она казалась досягаемой), та же самая, и такая же молоденькая и наивная, как и тогда, много-много лет назад. Анджело Сайенс стал много старше и мудрее, и он больше не собирался делать ошибки. И выпускать своё из рук он тоже не собирался.
Сима этого не знала.
— Мне надо подумать, — обреченно сказала она. — Я не могу решать серьезные вопросы так быстро…
Она не знала, что можно сказать еще.
— Хорошо. Даю тебе неделю на размышление, — внешне невозмутимо ответил Анджело Сайенс, протянул руку и… нет, рано еще… Он забрал ее руку в свою и нежно поцеловал маленькую ладонь.
Арина проснулась от того, что ее тормошили прохладные руки Серафимы.
— Ты похожа на фиолетовую звездочку, — шепнула она Симе в полумраке.
Сима зажгла свет. Арина сонно жмурилась и как-то виновато улыбалась подруге. Но, увидев выражение ее лица, Арина улыбаться перестала.
— Что случилось? — спросила она.
Сима обвела комнату напряженной рукой:
— Это твоя комната, да?
— Да, а что?
— Заблуждаешься. Это его комната. Здесь все его. А моего в этом мире ничего нет, — сказала Сима в тоске.
— Сима, что случилось? — повторила Арина с растущей тревогой.
— Черт возьми, он хочет на мне жениться.
Арина с облегчением перевела дух и рассмеялась.
— Ну, ты меня и напугала! Почему тебя это расстроило? Выходи за него замуж, будешь королевой генетики.
— Я? Генетики?! — перед глазами Симы всплыло лицо Сата. — Час от часу не легче. Мне одно непонятно: зачем ему это надо?!
— Он просто в тебя влюблен. Ты ничего не видишь вокруг себя. Ты не замечаешь того, что видит вся Лаборатория. А я-то еще сомневалась, мол, мало ли что мне мерещится, просто она необычная пациентка, еще и хорошенькая, а он-то в тебя действительно влюблен! Наш король! С ума сойти!!!
Арина расхаживала по смятой постели и потирала руки от удовольствия. Серафима ее восторга не разделяла.
— Какая-то чушь. Анджело Сайенс, и вдруг влюблен, — злилась она на подругу.
— Он такой же человек, как и все мы. Не хочешь за него замуж — будь просто королевой, — и, поколебавшись, добавила:
— Королевы у него уже были, не сомневайся. Все остались довольны, да.
— Он уже все решил. А у меня от его решения просто клаустрофобия какая-то. Ну, просто выхода нет! Арина, я его боюсь. Есть в нем что-то такое… темное… У меня один выход — бежать отсюда.
— Фантазерка, — сказала Арина, пристраивая подушку удобнее.
— Я вылезу в окно. На третьем этаже.
— Окна не открываются, Сима. Их не нужно открывать. Лаборатория напичкана кондиционерами, очистителями воздуха, обогревателями и охладителями. Мало того, территория охраняется андроидами, которые всех впускают, а вот обратно — строго по идентификации. Ты не смотри, что люди беспрепятственно приходят и уходят, нас это не касается.
Серафима покачала головой и сказала:
— Значит, домашний арест еще не снят. За что арестованы, а? Ты вот за что? Безнадежно, да? Надо хотя бы попытаться узнать о себе. Что-то в памяти сидит, Ариш.
— Ты и так все знаешь.
— Это не все, Арина. Есть еще что-то. Прямо провал какой-то. Есть один способ это узнать. Док мне сегодня хвастался, будто в космосе обитает существо, которое все обо всех знает. То ли Тархун, то ли Тайвань…
— Тайкох? Выбрось из головы. С ним могут связаться только Трамвай и Доктор, и кроме них, кода никто не знает.
— Кода?
— Да, они этот фокус проделывают через компьютер. Как будто просто, вот только больше ни у кого не получается.
— Надо, чтобы получилось. Надо вытянуть у Трамвая код… кстати, что еще за Трамвай?
— Руслан Коренев. Его так Сат назвал. За преданность Доктору. Раньше его за глаза звали Барабаном. Сима, ложись спать. Фантазерка. Ты мне и слова не даешь вставить. А у меня тоже новость. Хорошая!
— Какая новость? — спросила Сима, мучимая самыми дурными предчувствиями.
— Через неделю я лечу на Зертилию. С Сережкой. Сегодня наш Доктор был в отличном настроении, и я снова решилась на просьбу. И он меня отпустил, представляешь? Сима, я его в щеку поцеловала, только ты не ревнуй, ладно?
Серафима почувствовала, что из-под ног уходит последний твердый клочок почвы.
— Я бы еще ревновала… Значит, он решил, что я в тебе больше не нуждаюсь. Арина, Арина, — сказала Сима и заплакала.