- Ладно, прогуляемся направо, - ответил Лайс после длительной паузы.
Похоже, Крейн его разозлил по-настоящему - Лайс действовал резко и грубо, когда крепил раздевшегося Крейна к раме в немного подвешенной позе, чтобы опирался не на всю стопу, а на носок. В этой маленькой комнате, в отличие от общей в левом коридоре, уже предполагалось уединение, рама присутствовала в единичном экземпляре, и таких комнаток в правом коридоре насчитывалось около пяти, насколько Крейн успел разглядеть. Лайс уже закрепил аспиратор, который здесь представлял собой браслет на левый бицепс. Отвод браслета также упирался в колбу, но сейчас колба была пустой.
- Вот педаль, тянешься и нажимаешь носком. От силы нажатия зависит размах многохвостки. Хоть в мясо себя раздери, ответственность за свое здоровье несешь сам. Комната звукоизолирована, кричи, если захочешь. Можешь приступать.
Однако действия парня противоречили его же словам - как только Крейн потянулся носком к педали, он выбил ее из-под ноги, отталкивая так, чтобы Крейн не дотянулся.
- Проклятье, до чего же нужно быть упертым, чтобы стремиться покалечить себя? Свалишься сейчас с болевым шоком - где я еще такого сильного отдающего найду? Давай сам покажу, чтобы ты выкинул блажь из головы и мы больше не возвращались к этой теме. Смотри, нажимаю очень сла…
Крейна оглушило и ослепило, боль от утяжеленных хвостов многохвостки, шлепнувшей по спине, заставила его выгнуться вперед, едва не выламывая запястные фиксаторы из рамы. Лайс тут же подскочил, сдернул его с креплений, помог дойти до скамьи, усадил и намазал спину заживляющей мазью.
- Ну что, бунт закончился? Дальше действуем по моему плану?
Крейн пристыженно кивнул. Почему-то сейчас это казалось действительно какой-то детской выходкой, ведь он никогда не любил боль и прекрасно понимал, что не выдержит здесь и пары ударов.
Лайс привел его в кабинет на втором этаже особняка. Здесь пахло деревом и бумагой, всюду громоздились тубы со свитками, мебель была добротной, обстановка - солидной, настрой - рабочим. Крейн подумал бы, что это место обитания самого мага, но его помощник вел себя здесь как хозяин.
- Вот, я решил вопрос с помещением, будешь работать в моем кабинете. Все равно мне нужно тебя контролировать, не набегаешься вниз. А так постоянно будешь перед глазами.
У свободной стены напротив письменного стола стояла аккумулирующая установка. Видимо, ее вмонтировали на месте дивана, который теперь подпирал один из дальних шкафов.
- В смысле “постоянно”? А как же остальные отдающие?
- Ими займется мой дворецкий, Джерган. Ты его видел, он в прошлый раз провел тебя по коридору. Не удивлюсь, если эта высокомерная задница даже не представилась тебе.
“Если тот старик - дворецкий, то маг у нас кто?” - задумался ошеломленный Крейн. Обрывки разговоров услужливо посыпались на него, подчеркивая то, на что Крейн раньше не обращал внимания: “мой план”, “мой риск”, “мой кабинет”, “мой дворецкий”. Да даже “жемчужина моего сада” должна уже была насторожить его, но Крейн почему-то зациклился на старом дворецком - видимо, в нем было слишком много надменности, какой следовало бы ожидать от мага. “А маг у нас Лиавайс Варне. Лайс”, - подвел итог Крейн.
- И сколько же тебе лет? - выдал внезапно Крейн, немного обескураженный своим заблуждением и истинной личностью мага.
- С чего вдруг такой вопрос? - подозрительно спросил Лайс, он-то не ведал, какая революция только что произошла в мозгах его гостя.
- Ты же участвовал в третьей Прибрежной войне?
- А, это… Да, но я тогда был непозволительно юным и чересчур патриотичным, а магов на фронте не хватало. Раскрою тебе тайну на будущее - возраст мага выдают руки. Если на тело личину еще можно набросить, то на руки - никак. Через руки идет работа с потоками и накопителями, потому лишнее магическое возмущение в области кистей может привести к непредсказуемым последствиям вроде схлопывания магии - тогда и лишиться их легко.
С руками у Лайса все было в порядке, а то Крейн уже успел испугаться, что ему отдрочил какой-нибудь замшелый старик под личиной молодого парня. Пока Крейн снова раздевался и усаживался в кресло, его околомаговые мысли приняли немного другое направление: “Обалдеть! Мне недавно отдрочил маг, сам Лиавайс Варне! Кому скажи - не поверят”.
- Ну что, готов? - поинтересовался тихо подошедший Лайс, державший контейнер с драгоценными камнями на ладони и свернутый аспиратор под мышкой.
Крейн кивнул утвердительно. Раньше сядешь - раньше встанешь.
========== 4 ==========
- О, это сапфиры, изумруды, рубины. А это что за камень? - Крейн с любопытством засунул нос в коробочку с кристаллами, когда Лайс присел рядом.
- Не угадал, - улыбнулся в ответ Лайс. - Это бенитоит, жадеит и красный берилл. А тот фиолетовый камень - это маджорит, получается из граната под высоким давлением. Все эти камни необычайно редкие и уникальные. То, что ты видишь здесь, в этой коробке - это все, что собрано в нашем королевстве с момента открытия этих минералов - я сегодня выбрал в королевской сокровищнице то, что нам пригодится. Знаешь, чем они уникальны? Своей поразительно огромной емкостью.
О таких драгоценных камнях Крейн был наслышан, но видеть их вживую раньше не доводилось. Крейн снова похвалил себя за то, что согласился работать с магом на выгодных для себя условиях - ставки в этой игре были действительно высоки, а сам он - не обременен связями с сильными мира сего, чтобы обратиться за защитой в случае давления со стороны настолько могущественного мага, который ходил в королевскую сокровищницу как к себе домой.
Свой первый уникальный камень, бенитоит, Крейн запомнил надолго. Остальные потом заполняли по накатанной, но в тот раз, первый в кабинете, все казалось Крейну нереальным.
Началось все вполне невинно, если можно считать невинным яркий свет от десятка светильников на стенах и постоянно ощущавшийся всей кожей чужой взгляд. Расслабиться толком не получалось, даже с закрытыми глазами Крейн чувствовал, что не один в комнате, и притормаживал кресло, чтобы не застонать ненароком - чтобы не помешать работавшему с бумагами магу. В тишине, изредка нарушаемой шелестом со стороны стола, даже собственное дыхание казалось Крейну оглушающим.
- Нет, так не пойдет, с такими темпами ты и до утра не управишься, только мозоль себе рабочую натрешь, - с такими словами Лайс в прямом смысле взял дело в свои руки.
Крейн не знал теперь, чего он хотел больше, чтобы эта пытка острым наслаждением побыстрее закончилась, когда Лайс снимал аспиратор с кресла и сам в бешеном темпе издевался над многострадальной простатой, или чтобы наоборот никогда не кончалась - когда до обнаженной кожи дотрагивались желанные пальцы, тонкие и длинные, дарившие так много, что Крейн опасался не сдержаться. Иногда Лайс словно забывался, вместо откровенной стимуляции внушительного хозяйства Крейна принимался поглаживать внутреннюю сторону бедер, пах, живот и выше, где растительность была реже, и казалось, что ладони обжигают оголенные нервы.