Хвост колонны замыкала спаянная группа из самых опытных и хорошо снаряженных воинов. Судя по всему — ближайших подручных предводителя. Дюжина бойцов в немного устаревших по нынешним временам кольчугах с короткими рукавами, но все же в шлемах (из-за жары и усталости, правда, пристегнутым к поясам) и в целом — довольно ухоженным оружием.
Последнее — особенно наглядно подтверждало, что победа заслуженная. При том множестве соблазнов, что она дает, обиходить оружие в походе мог заставить только человек и впрямь пользующийся уважением подчиненных.
Самый меньший — второй отряд всего из трех воинов, — возглавлял весь этот «натюрморт» из черной меланхолии и усталого самодовольства. Они двигались, шагов на тридцать опережая колонну, и выступая одновременно в качестве разведки и авангарда. Глядя на самого рослого и немолодого из них, да еще и снаряженного никак не хуже предводителя, вряд ли кто-то сомневался, что такую «преграду» можно не принимать во внимание.
Местное светило уже преодолело не меньше половины пути к горизонту, но так далеко от гор редко бывает не жарко. Наверное, только факт, что он единственный двигался верхом, позволял воину оставаться затянутым на все ремни, в глубоком коническом шлеме и с лицом скрытым под кольчужной бармицей. Даже модный каплевидный щит был на нем в боевом, а не походном положении[2]. В этот момент всадник напоминал не человека, а скорее — статую бога войны.
Два его юных помощника были облачены скорее на ягнонский манер. Удобные и не слишком жаркие набивные поддоспешники с небольшими бронзовыми дисками на самых уязвимых местах — представляли собой, может быть, и не столь грозное зрелище, но смотрелись парни надежно…
* * *
Дорога к восточному побережью Марки, вторая половина дня
Еще через несколько часов пути караван приблизился к довольно узнаваемому месту — двум каменистым холмам, сжимающим путь до узкой и предсказуемой двусторонней колеи. Они оставляли место лишь для дороги. На ту сторону патрули треверов заходили редко, так что если стоило им сейчас провести телеги с добычей и пленников, и это снижало риск нападения до минимума.
Да, так близко к побережью треверы и правда, старались не забираться. Силы, выставленные убиями и тулингами, превосходили возможности, как минимум втрое, поэтому одна неудачная битва могла сделать владение полностью беззащитным.
Принимая все это во внимание, коронный тысячник и Первый полковник Уездного войска Эгир Лысый[3], возглавивший оборону в отсутствие ярла, решил избегать генерального сражения и всячески тянуть время. Треверское ополчение оставалось у себя по домам в ожидании призыва, а для беспокоящих ударов по армии вторжения Эгир предпочитал использовать не такие многочисленные, но куда более подвижные и умелые коронные сотни…
В паре сотен шагов от преграды караван невольно стал притормаживать. Приказа такого не звучало, но лежащая поперек пути сухая раскидистая сосна справилась с этим не хуже. Стоило авангарду начать неуверенно топтаться на месте, как откуда-то позади, как будто бы дожидаясь именно этого знака, по только что преодоленному отрезку пути зазвучали удары подкованных копыт.
С одной стороны — друзей у налетчиков здесь быть не могло, с другой — опыт говорил им, что всего четыре-пять всадников вряд ли могли представлять хоть какую-то опасность для каравана…
Почти весь скот в бывшем восточном анклаве, из-за того, что предводители вражеской армии до последнего надеялась получить поддержку от местных, хозяева успели отогнать в безопасные земли. Кроме тех животных понятно, что сами пустили на «колбасу». Так что с конницей и у тулингов, и у убиев, было не очень хорошо. Так что десяток лошадей, добытый в захваченном накануне поселении, везли самую ценную добычу. Тут и там из вьюков выпирала посуда, шкуры, ценные ткани и прочее из того, что стоит куда дороже, чем весит. Скорее всего, это было сделано на случай, если придется бросить основную часть добытого и пробираться назад по бездорожью…
Поэтому вьючных лошадей гнали в хвосте каравана, рядом с личным отрядом предводителя. На всякий случай. Трудно представить, как и что животные смогли почувствовать, но в какой-то момент кони заволновались, стали биться, вставать на дыбы, и когда воины справились с этим бунтом, враги были уже метрах в пятидесяти от них.
Да, безо всякого сомнения это были треверы. Четверо всадников вырвались на прямой участок лесной дороги, и явно начали набирать разгон, собираясь атаковать. Возглавлял отряд воин, представляющий собой одновременно потрясающее и совершенно непонятное зрелище. Правда, только для местных. Любой землянин, более-менее подкованный в историческом оружиеведении, с легкостью мог бы пояснить: воин был снаряжен как рыцарь из европейского развитого средневековья…
2
Щит в походном положении — у пехоты, чаще всего, был закреплен за спиной или и вовсе ехал отдельно, в обозе. Не ожидающие боя средневековые всадники, обычно предпочитали приторачивать его к седлу или вьюку запасной лошади.
3
Эгир Лысый (древнесканд. [-ægir-] море) — имя в честь грозного ётуна (великана) Владыки моря; появляется в первой книге серии, как один из десятников набранного среди ивингов ополчения для похода в Долину Некрополей. Позже — как старший десятник, командир двух дюжин телохранителей — сопровождает Игоря на войну против Каменных выдр. Воин выжил во время прикрытия каравана с добычей, а после — принес Игорю «кровавую» клятву, как и большинство других выживших ветеранов. В последующих книгах — растет в чинах вместе с главным героем, оставаясь одним из двух высших офицеров Треверской марки.