Убедив миссис Тинтагаст, что может стоять на ногах дольше нескольких секунд, Бурлмарр отправился домой. Он шёл медленно, останавливаясь посидеть, если чувствовал, что не хватает дыхания или кружится голова. Это давало ему время поразмыслить над произошедшим.
Приступы начались почти месяц назад, повторяясь всё чаще по мере того, как приближался сороковой день рождения. На мгновение он задумался, а не было ли это какое-то семейное проклятие или болезнь, но все родственники, о которых он вспоминал, прожили долгую и здоровую жизнь. На всякий случай он всё же решил спросить у матери.
Подходя к дому, Бурлмарр внезапно осознал, что он никогда не чувствовал себя плохо днём. Только ночью, после особенно отчётливых снов. Снов о драконе. О том, что он был драконом.
Паларандаск парил над деревенским лугом в своей полуматериальной, невидимой форме, сохранявшей его живым и активным в годы, которые даже драконы считают глубокими сумерками жизни. Частично это было результатом многочисленных экспериментов, которым он подвергался в заточении у нетерилского мага Милеиригата. Но даже столь могущественная магия начала давать сбои, и ему до сих пор не удалось воспроизвести комбинации чар, изменивших его – несмотря на его обширные познания в магической области и множество книг, которые он забрал с собой, когда Нетерильская Империя пала. Ему удавалось предпринимать некоторые временные меры, хотя по большей части они срабатывали лишь раз. Парочка даже обладала неожиданными побочными эффектами. Прекрасно зная, что любой день может оказаться последним, он продолжал добросовестно исполнять обязанности стража гномов Иеритимбула.
Караван торговцев только что прибыл, и жители собрались вокруг, помогая разгрузить провизию из Леилона. Дракон был рад тому, что все добрались в целости и сохранности, хотя и жалел, что не смог сопроводить их до дома. К сожалению, неких дворфов-агрессоров из Форджбара понадобилось убедить в том, что их намерения, касающиеся Иеритимбула и его шахт, являются не совсем приемлемыми. Дворфам понадобятся месяцы, чтобы оправиться и найти новый путь на поверхность.
К моменту его возвращения к обозу торговцам оставался лишь день пути. Поэтому Паларандаск вернулся полетать среди своих любимых детей, подслушивая их планы, их мечты, их споры. Мысли о том, что он играл значимую роль в их жизнях делали все жертвы осмысленными. Может быть, защита маленькой деревеньки и не являлась таким уж славным деянием, как защита Невервинтера в былые дни, но та близость, что он делил с гномами Иеритимбула, была более восполняющей. Дракон знал их имена, видел, как они взрослеют, оплакивал вместе с ними их потери и праздновал успехи.
Как раз праздниками и пирами он наслаждался больше всего. В такое время обычно молчаливые гномы открывались, показывая свой интерес к жизни, и Паларандаск купался в этой энергии, точно ящерица на камне в лучах полуденного солнца. По этой причине он так ждал празднество, запланированное на следующую ночь. Он подслушал планы старейшин. Это будет простой праздник, такой же как все остальные, которыми гномы отмечали возвращение последнего каравана, прежде чем снега завалят перевалы, но дракон все равно будет им наслаждаться. Там будет на что посмотреть.
Бурлмарр сидел на границе луга, наблюдая за танцорами, кружащимися вокруг потрескивающего костра в центре площадки для празднеств. Он чувствовал себя опьяневшим и возбуждённым, хотя и не попробовал ни капли эля, предоставленного мастером Бриммлохом для праздничного стола. Скорее всего просто болезнь. Он надеялся, что выдержит до конца вечеринки – весь прошлый день приступов не было – но видимо зря. Он опустил голову в ладони, в висках стучало. Похоже, пришло время идти домой.
Он поднялся, но внезапно увидел сразу всё поле сверху, как будто став птицей, летящей по ночному небу. Резка смена перспективы ошеломила юношу, и он повалился вперёд, успев сделать несколько шагов, прежде чем окончательно потерял равновесие и растянулся на земле.
Бурлмарр плотно зажмурился. Он всё ещё видел поляну сверху, но без картинки, передаваемой ему собственными глазами, головокружение быстро прошло. Однако парень остался сидеть, прикованный к месту неопределённостью и страхом.
Что с ним происходило? Он будто смотрел чьими-то чужими глазами.
У себя в голове он видел, как эти глаза скользят по лугу, иногда останавливаясь на танцующей парочке или на оживлённой беседе, слов которой Бурлмарр не слышал. Этот небесный взгляд всё ближе и ближе смещался к юному гному, съёжившемуся на траве и закрывающему голову руками. Бурлмарр потянулся почесаться и увидел, что мысленный гном сделал то же самое.