Айнон и остальные жрецы должны были сыграть роль в подготовке сцены для соревнования. Они были ещё одним испытанием для Кессона Рела. Союзниками двух людей из видения. Откровение и его подтекст ошеломили провидца. На крошечный миг, лишь на миг, он даже почувствовал себя преданным богом.
И всё же Айнон помнил образ окутанного дракона.
Вздохнув, жрец покорился судьбе. Люди веры всегда должны страдать, а многим выпадала ещё худшая участь, чем ему. К тому же Дес найдёт немного удовлетворения в понимании, что он умрёт на службе замыслу бога. А мог бы умереть, чтобы жить. Сначала нужно поговорить с другими демархами, убедить их в том, что они должны сделать. Жрецам не понравится то, что он потребует, но они всё равно подчинятся. Он был Первым Демархом конклава, и это был единственный путь.
А после того, как Айнон поговорит с товарищами, ему нужно будет поговорить с драконом.
Внизу Фурлинастис видел храм. Прямоугольник из мраморных плит и покрытых желобками колонн одиноко стоял на пустынных равнинах. Пока дракон проносился в тёмном небе по широкому кругу, немногие люди, бывшие снаружи храма, в ужасе бросились внутрь.
Фурлинастису страх людей доставлял мало удовольствия – даже этого лишил его гнев на принуждение. В тридцать шестой раз он, скрежеща зубами, боролся против поработившего его заклинания души. И в тридцать шестой раз не смог одолеть принуждение. Заразившая душу дракона крохотная частичка души Кессона Рела вынудила его следовать приказу.
Фурлинастис взревел от бессильного гнева, по спирали спускаясь к храму. Продолжая бороться, но продолжая быть в подчинении, он сел и погрузил когти в мраморные ступени, распахнул огромные бронзовые двери и произнёс во тьму приговор.
- Кессон Рел шлёт благодарность и смерть. Я прислан забрать одного из вас. Выведите Лорма Диивара. Пришло его время умирать.
Храм молчал. Фурлинастис ждал, вонзив когти в мрамор лестницы.
Через какое-то время вышли два жреца, а не один. Оба были в чёрных масках, символах своей веры. Фурлинастис чуял страх обоих. Они пришли не сражаться. Старший держал младшего за руку и говорил что-то успокаивающее. Бледный и слабый младший жрец глядел на дракона.
Сила оков души Кессона Рела позволила Фурлинастису понять, что Лорм Диивар – младший из жрецов. Он протянул переднюю лапу.
Старший выступил вперёд и сказал:
– Моё имя – Айнон Дес Провидец, Первый Демарх Конклава. Как твоё имя, дракон? Ты связан?
Фурлинастис поднял голову. Жрецы храма ещё не пытались с ним говорить. Дракон попытался было ответить, но ему помешала магия души. Он оттолкнул старшего жреца и поднял Лорма Диивара.
Молодой жрец обмяк в когтях. Возможно, он молился. Фурлинастис не мог понять.
- Храни веру, послушник, - сказал Лорму старший. - Твоя смерть не будет тщетной, как и наше изгнание.
Змий не увидел ответа Лорма. Он приготовился взлетать.
- Дракон, я вижу на тебе душу Кессона Рела, - сказал старший жрец. - Завтра ты должен произнести моё имя, чтобы стать свободным. Ты понял?
Фурлинастис не мог ответить, хотя слова жреца жалили его словно стрелы. Свободным! Он взмыл в воздух и распростёр крылья. Голос старшего жреца преследовал его весь полёт.
- Айнон Дес Провидец! Запомни это. Ты должен прийти за мной завтра или останешься рабом навечно.
Фурлинастис пожирал Лорма Диивара, пока Кессон Рел насмехался и хохотал. Вкус плоти молодого жреца был отвратителен, а крики неприятны. Дракон предпочитал, чтобы ужин сначала протух как следует в его болоте. Да и есть любил по своей воле.
Потом, вычищая языком застрявшие между клыками куски человека, дракон думал о словах старшего жреца. Айнон Дес говорил о свободе от Кессона Рела, от проклятых оков души, делавших его рабом.
Перед ним парил поднятый в воздух силой заклинания и замкнувшийся в своих мыслях Рел. Несмотря на замысловатый план и притворное ликование, в действительности теург получал мало удовольствия от гибели бывших товарищей.
Фурлинастис с ненавистью смотрел на теурга, человека, который сковал его. Внезапно он решил, что ничего не потеряет, сотрудничая с Айноном. Для Кессона Рела дракон был лишь рабом – а эта судьба была для Фурлинастиса хуже смерти.
И он сказал:
- Один из жрецов, не тот, которого назвали, вышел из храма и бросил вызов.
Кессон оторвался от раздумий, нахмурился и сказал:
- Ты же не причинил ему вреда, а?
Фурлинастис знал, что Рел хочет увидеть смерть каждого жреца. Он приказал дракону не убивать никого, кроме как по его приказу.
- Вызов не мне, - ответил змий, - а тебе.
- Да что ты? – Кессон приподнял брови. – Который из жрецов? Опиши его мне.
Даже столь малый приказ активировал магию заклинания души, и слова хлынули из уст Фурлинастиса сами по себе.
- Он был высоким и старым, с седыми у висков чёрными волосами. Худощавый, без растительности на лице. Глаза, как и у всех, были скрыты под маской. Он назвал себя Айноном Десом Провидцем. И похоже, звук твоего имени его не пугал.
Последнее дракон добавил, чтобы задеть гордость Кессона. Человек поджал губы и скрестил руки на груди.
- Айнон... Айнон. Я собирался припасти его напоследок.
- Он назвал тебя еретиком, - добавил Фурлинастис, вспомнив слова Кессона Рела при первой встрече на болоте.
Человек резко поднял глаза и гневно уставился на дракона. И змий понял, что попал в точку.
- Завтра, - процедил Кессон, - отправься в храм и принеси мне Айнона Деса Провидца. Он умрёт перед этим еретиком.
Магия оков души погрузилась в волю Фурлинастиса, но он не противился. Дракон улыбнулся бы, если бы у него были губы.
Спустя двадцать четыре часа Фурлинастис вновь парил над храмом. Он не видел ни бегущих фигур, ни суеты. В храме было тихо, как в могиле. Дракон сел на мраморной лестнице перед открытыми дверями.
Судя по запаху, внутри была кровь. Много крови.
Оковы магии сделали своё дело, и Фурлинастис заговорил:
- Кессон Рел шлёт благодарность. И смерть. Я послан забрать одного из вас. Выведите Айнона Деса Провидца. Пришло его время умирать.
В дверях появился человек. Его ряса была забрызгана кровью, руки блестели алым, а вокруг была странная аура текучей тьмы, не теней, а чего-то... иного. Глаза под маской были усталыми, но полными решимости. Жрец зашагал к змию.
- Дракон, ты хорошо поработал, - глубоким голосом сказал Айнон Дес.
Подчинение не оставляло Фурлинастису времени для вопросов или комментариев. Он подхватил Айнона Деса когтями и взлетел. Странно, но жрец словно извивался в хватке, хотя дракон и видел, что тот неподвижен.
Когда они летели от храма к болоту, хватка чар души ослабела и развязала ящеру язык.
- Ты говорил о моей свободе.
Дракон пытался не выдать голосом спешку и надежду. Он не привык разговаривать с добычей в когтях.
- И ты её получишь, - сквозь порыв ветра донёсся голос человека.
Фурлинастис подумал, что голос Айнона казался другим – более мягким, звучным и молодым.
- От тебя пахнет кровью, - произнёс дракон. – Ты убил других жрецов?
На это человек сказал лишь:
- Мы мыслили схоже, и они были готовы.
- Тьма вокруг тебя, - добавил Фурлинастис. - Что это за магия?
Айнон Дес извернулся в лапе, чтобы посмотреть в глаза змия. И когда он заговорил, то его голос прозвучал как у женщины-человека.
- Особенная. Единственная, которая сможет тебя освободить, - жрец задумчиво посмотрел во мрак. – Прежде, чем всё закончится, я должен увидеть его, поговорить с ним. Он должен получить шанс раскаяться в грехах.
Фурлинастис фыркнул, и струйки тени вылетели из его ноздрей.
- Человек, он не раскается ни в чём.
- Увидим, - ответил жрец, голос вновь был его собственным.
Какое-то время они летели молча. Казалось, что человек продолжает извиваться в хватке Фурлинастиса, и дракон двигал когтями, чтобы его удержать. Уже скоро они достигнут болота... и Кессона Рела.
- Есть ещё кое-что, дракон, - наконец сказал жрец. - Прежде, чем это может закончиться, я должен услышать от тебя клятву, клятву твоей душой.
Фурлинастис зарычал и поднёс человека к лицу – трудное движение в полёте. Он выдохнул крошечный сгусток теней в лицо Айнона и немного сжал когти.
- Жрец, никаких клятв, - сказал дракон. – И никаких упоминаний душ.
Ему уже осточертели клятвы и души. Но Айнон Дес не дрогнул под маской и сказал:
- Поклянись, дракон, или мы не сможем тебя освободить.
- Мы?
- Поклянись, дракон! – потребовал человек, и его голос прозвучал, как множество голосов.
Тени вокруг Фурлинастиса корчились от гнева. И словно в ответ бурлила тьма вокруг жреца.
Дракон оскалил клыки, зарычал на небо, встряхнул человека и наконец сказал: