- …Поэтому я просто вот так вот дёрнул за верёвку, и этот чёрный дракон кааак выпрыгнет! Подумал, что всю его пещеру заполнили змеи, взревел и начал улепётывать. Оставив мне все свои сокровища, - бахвалился гном Сильвенестри Сильвер, катая по столу кусок шпагата.
Посреди зимы, в тёмные деньки, знаменовавшие конец одного года и начало следующего, Сильвер проводил большую часть своего времени в своей любимой таверне, «Добитый Дракон», а точнее, «Дракон Добитый», рассказывая истории о своём прошлом искателя сокровищ. Когда грязь на дорогах подсохнет, и погода станет потеплее, он отправится в какой-нибудь крупный город в поисках работы. В городах Сембии профессиональным охотникам за сокровищами грозили кое-какие опасности (например, другие претенденты на добычу, или злобные мерзавцы, скулившие о том, что их обманули при выделении доли), поэтому Сильвер предпочитал пережидать зиму в Полуштыке, маленьком городке со смешанным населением – людьми, гномами и дворфами – где никогда не случалось ничего необычного.
Варни и его жена драили столы, пробираясь между слушателей, сгрудившихся вокруг гнома и его куска верёвки. Мисси Варни хотела, чтобы все уже разошлись по домам, и шепнула мужу, что пора бы уже попросить всех вон. Но трактирщик не соглашался. Зима была настолько мёртвым сезоном для «Добитого Дракона», что его владелец не хотел терять ни единого шанса на дополнительную выручку.
Наблюдавший за группой спорщиков о драконах Варни знал, что следующий заказ придёт не от дворфа, Баджера Бэйтса. Этот будет баюкать единственную кружку всю ночь, если только кто-то другой не заплатит. Если человек, Вирмбейт Никс, не проиграл все свои монеты Сильверу во время многочисленных ставок, то он может купить что-нибудь из еды. Этот здоровяк всегда голоден и не шибко придирается к стряпне миссис Варни. Конечно же, у Его Чести Гранжи Гвернера, судьи на полставки и крысолова на полную, карманы всегда звенели, но он редко оставался в таверне надолго.
- Драконы не боятся змей, - буркнул Баджер Бэйтс, возобновляя извечный спор с Сильвером, спор о том, кто из них больше другого знает о драконах.
- Всё что я хочу сказать, - продолжил он, ткнув грязным пальцем в гнома, сидящего напротив, - это то, что доказательство есть доказательство. И я ни разу не видел ни одного, подтверждающего твои россказни – кроме этого сального огрызка. Но вот когда я рассказываю о Малаэраготе, люди знают, что доказательства будут. У меня ведь при себе чешуя, не правда ли?
Бэйтс хлопнул по железной коробочке, стоявшей рядом с его тарелкой. Дворф работал на местной кузне, но до этого когда-то разбивал сады и сооружал фонтаны для Увалхура Неустрашимого, волшебника. Когда другие волшебники – его соперники – убили старика в собственном доме, Малаэрагот, сапфировый дракон, иногда служивший Увалхуру ездовым животным, внезапно возник перед убийцами, решившими заодно ограбить особняк, и отомстил за почившего хозяина. Почти сотня лет прошла с того дня, как Малаэрагот разобрал дом по кусочкам, играя в кошки-мышки с грабителями, но неистовость его мести до сих пор оставалась любимой легендой Сембии. Из всех обитателей поместья, оказавшихся тогда дома, только Баджеру Бэйтсу удалось сохранить жизнь. И до сегодняшнего дня никто больше не видел сапфирового зверя.
- Кроме того, последний раз, когда ты рассказывал о чёрном драконе, ты говорил, что создал иллюзию только одной змеи, ползущей по его логову, - обличал Бэйтс. – А вот когда я говорю о Малаэраготе...
- Одной змеи, десяти змей, какая разница? – отмахнулся Сильвер, прервав дворфа на полуслове. – Ты упускаешь главное. Я пытаюсь донести до вас, что – тем более если вы нацелились на чью-то собственность – стоит хорошенько узнать, кого вы собираетесь грабить. Драконы ничем не отличаются от людей. Разузнайте их привычки, где они хранят сбережения и как их обмануть. Тот дракон – а я никогда не говорил, что это типичный дракон – страдал, как это называют маги, фо-бии-ей. Не выносил змей ни в каком виде. И когда увидел, ну или решил, что увидел одну, то тут же смотался.
- Я – последний, кто видел Малаэрагота вживую, и могу предоставить доказательство в любой момент, - не сдавался Бэйтс, одновременно открывая крышку коробки. Мерцающая сапфировая чешуйка засветилась в тусклом свете, словно вечерняя звезда. – Кроме того, Малаэрагот – не какой-то там обычный чёрный дракон, которого может обдурить любой иллюзионист-любитель, да ещё и гном, - фыркнув, закончил он.
- Я отвалил немало золота за информацию об этом чёрном драконе, - ощерился Сильвер, - и ещё больше – за призыв большой змеи. Поэтому справился – а гном побестолковей так бы не смог. Может быть, ты и оказался достаточно сообразителен, чтобы подобрать чешую, выползя из той дыры, в которой ты спрятался, но играть в прятки с Малаэраготом и обмануть дракона в его собственном логове – не одно и то же!
- Пфф, - снова фыркнул Бэйтс. – Доказательство есть доказательство, и я всё ещё не вижу ничего на столе.
- После моих приключений я обзавёлся шрамами, но никто не просит выложить их на стол, когда приходит мой черёд рассказывать, - вклинился Вирмбейт Никс. – Хотя шрамы не шрамы, а я гному верю. А что касается выкладывания чего-либо на стол – Сильвер платит за значительное количество своих напитков – и оно гораздо больше, чем за твоей душой, Баджер, - продолжал Никс, зарабатывавший на жизнь ловлей детёнышей драконов для зверинцев волшебников. Он проводил зимние месяцы в городе, предлагая любым дамам в таверне полюбоваться на его шрамы, включая потрясающий след от укуса голубого дракончика. – И ни один из вас не проводил день за днём, ползая по тёмным промозглым дырам и выслеживая этих паршивцев-вирмов!
- Ага, ну тебя не зря зовут «приманка для вирмов», - заметил Сильвер. – Но я всё же предпочту стащить золотишко и унести ноги целёхоньким, нежели носиться с целой сумкой шипящих и корчащихся драконят, стремящихся откусить мне пальцы. Никудышный способ зарабатывать, Никс, никудышный.
- Укусы детёнышей, – в который раз фыркнул дворф. – Да это ничто в сравнении с яростью Малаэрагота. Он вскрыл крышу дома одним взмахом когтей. Он гонял убийц Увалхура по коридорам словно один из терьеров Гвернера крыс. И я видел это зрелище, худшее из всего, что могли бы увидеть вы в своей жизни – огромный старый дракон, развернувшийся во всю свою мощь!
Внезапно подал голос Гвернер-крысолов.
- Никогда не видел дракона, и никогда не хотел ни одного увидать. Ловить крыс мне достаточно. Но ваши истории мне слушать нравится, так зимние дни проходят быстрее. И за это с меня выпивка каждому! Варни! Ещё четыре стакана нам, - крикнул он трактирщику.
Варни подмигнул жене. Он оказался прав, а она нет – действительно стоило оставаться открытыми чуточку дольше.
Звон монет Гвернера, пересыпаемых в его сундучок, как раз и вдохновил Варни на замечательную идею, или на «одну из этих его грандиозных идей», как будет рассказывать миссис Варни в кругу друзей или родственников спустя годы. Середина недели в середине зимы – слишком грустное время для сундучка трактирщика в Сембии. Очередная паршивая зима для торговли. Ходили пересуды о странных событиях в странных местах, призраках в лесах и тому подобном. В маленьком городке, таком как Полуштык, где Варни владел «Добитым Драконом», народ рассчитывал на денежки путников. И когда боги, эльфы, Жентарим и кто знает что ещё начинало мешать торговле, - что ж, тогда каждый житель становился весьма нервным и не расставался с тем золотом, что у него имелось.
Но Год Дев прошёл, начался Год Шлема, и Варни хотел подтолкнуть посетителей меньше копить и больше тратить в его таверне. Объявление о том, что мясные пироги миссис Варни приготовлены из лучших бурундуков, делу не помогло. Напротив, некоторые недобросовестные барды сочинили песню, назвав её «Крысиные пироги миссис Варни».
В тот самый момент, когда мистер Варни нёс четвёрке заказ, в двери таверны, вместе с холодным мокрым ветром, влетела женщина – и предложила обновить вывеску «Добитого Дракона». Варни понял, что её предложение – как раз то, чего не хватало для того, чтобы начать осуществлять замысел по привлечению дополнительного потока денег в его заведение.
Кожа невысокой и светловолосой художницы имела румяно-коричневатый оттенок, присущий страннику, проводящему большую часть времени в пути. Руки украшали пятна краски – отметины её ремесла.
- Я направлялась на восток, - рассказала она, - но дороги сейчас – просто реки из грязи, и я устала поскальзываться и падать через каждые два шага. Поэтому останусь в Полуштыке до тех пор, пока они не подсохнут. Я буду обновлять вывески для пекаря, мясника и на конюшне. Подправлю и вашу тоже, в обмен на еду.