Для обслуживания нам выделили нескольких рабов, что еще сильнее терзало меня, нежели нахождение под стражей. Пользуясь привилегией гостя, я выразил недовольство этим, настаивая на собственной прислуге. Мне разрешили вызвать к себе Квотерволза и Митрайка, на которого, я уже знал, можно положиться в затруднительной ситуации. Они расположились в помещениях под нами, и, поскольку их считали всего лишь слугами, у них появилась возможность достаточно свободно передвигаться по форту.
Митрайк почти мгновенно доказал, что на него рассчитывают не зря, поскольку отыскал сразу несколько возможных вариантов побега.
Самый бесхитростный вариант был — использовать наши камины, которые мы топили постоянно, дабы избавиться от сырости.
— Жизнь моряка — это не только вечный ветер да солонина, — разглагольствовал Митрайк. — Старина Митрайк живал время от времени и в городах. Это правда, мой господин. Особенно будучи босоногим шалопаем, у которого в мозгах было столь мало, что капитан мог посылать его лишь впередсмотрящим на мачту. Приходилось мне и дымоходы чистить, где было столько сажи, что и не поверите. Так что я кое-что в них понимаю.
— Продолжай, — сказал я.
— Так вот, — продолжил он. — Дымоходы выпускают дым наружу. Но они же и впускают свежий воздух. Вы понимаете, куда я клоню?
Я не понимал, но не прерывал его, и все вскоре разъяснилось. Если в доме несколько очагов, пояснил он, то все они, как правило, объединены одним общим большим дымоходом, который не только свободно пропускает дым, но и создает тягу, снабжая огонь свежим воздухом.
— Вчера я выходил наружу, — сказал Митрайк. — Попросил отпустить меня на рынок, чтобы состряпать своему господину приличный ужин. Меня отпустили под присмотром помощника квартирмейстера. И первым делом я обнаружил, что в этом здании полно каминов. А труб, из которых шел дым, я заметил только две. И тут уж не надо много мозгов, чтобы сообразить — все камины соединены таким большим дымоходом, что по нему пройдет целый корабль.
И он предложил использовать этот дымоход, чтобы выбраться на крышу замка. Оттуда, спустившись вниз, можно одолеть и стену, что совсем несложно с помощью такого моряка, как он, Митрайк. В случае чего, добавил он, такие воины, как мы с ним и Джанела с Квотерволзом, смогут проложить себе дорогу мечами и саблями. А там уже можно укрыться в окрестных лесах, пока опасность не минует.
План был неплох. Однако осуществление его означало бы то, что мы оставим на произвол судьбы товарищей на кораблях.
Митрайк усмехнулся.
— Так бы оно и было, если бы вы имели дело не с таким шкипером, как я. А старина Митрайк предал бы себя, ежели не продумал бы, что делать дальше…
Я поздравил его с сообразительностью и подбодрил, чтобы он продолжил разработку плана.
Квотерволз же показал свои таланты в другой области. Он произвел сильное впечатление на кухонную девушку, обладавшую пышными формами и богатым воображением, заставившим ее задуматься: что же находится в штанах у чужестранца? Сестра ее прислуживала в королевском обеденном зале, а мать была одной из многочисленных кухарок дворца.
Квотерволз не разочаровал предмет своей страсти — через несколько дней она снабдила его ценной информацией о том, что делается при дворе доброго короля Азбааса.
Выходило так, что Азбаас узнал о нас буквально накануне нашего прибытия. Когда же это произошло, последовала череда заседаний короля с советниками, с применением различных видов ночной черной магии, отчего вся кухонная челядь работала ночи напролет, снабжая совещавшихся напитками и закусками. — И ночные лампы по-прежнему горят, мой господин, — сказал Квотерволз. — Похоже, мы произвели на короля сильное впечатление. И он считает, что с нашей помощью он может осуществить нечто значительное. Но пока еще не уверен, что именно.
— Если ему нужен выкуп, я могу пообещать ему столько, что можно нанять две такие армии, как у него, и тогда посмотрим, какие сюрпризы окажутся на пути Модина и моего заблудшего сына.
Квотерволз покачал головой.
— Не знаю, мой господин, — сказал он. — Но сдается мне, что короля Азбааса привлекает нечто другое, нежели золотые монеты.
Я тоже это чувствовал, но у меня, искушенного жизнью купца, в рукаве находился еще не один десяток трюков, с помощью которых я пускал пыль в глаза многим державным особам с проницательными глазками.