- Ты опоздал в таверну прошлой ночью. Ты ужинал?
Эльф посмотрел на Данилу, как если бы тот потерял разум.
- Я заказывал, но не ел. Убийство гнома обнаружилось до того, как мне принесли заказ, и таверна закрылась.
- А, а что ты заказывал?
- Медальон телятины, кажется, с приправой и сливками. К чему это?
Данила проигнорировал вопрос.
- Тебе также завязали узел мира, в том числе его вариант для магов. Твое магическое искусство широко известно?
- Нет, - ответил эльф – Лучшее оружие часто скрывается.
- Хорошо сказано. Как получилось, что гномы знали о тебе больше, чем общественность? Кто завязывал тебе палец в узел мира?
Эльф пожал плечами.
- Человеческая девчонка, напыщенная и разодетая. Темные волосы. Я не спросил ее имя.
- Оно звучало как Софи. Завязывать узел мира ее задача? – спросил Данила Геллану. Жрица гномов ответила осторожным кивком. Арфист показал маленький кулек окрашенной в зеленый цвет кожи. – Это также ее задача – помогать гостям с их ценностями? Этот кошелек мой. Я оставил его в таверне и нашел этим утром в сундуке Софи. Но саму Софи я найти не смог. Чудо, учитывая, что крепость закрыта.
Геллана сердито посмотрела.
- Вы вызвали моего мужа выслушивать эту бессмыслицу? Если у вас есть вопросы к Бентли Мирроршейду – спросите его!
Данила мило кивнул и повернулся к призраку.
- Бентли Мирроршейд мертв?
- Что это за вопрос? – повысила голос Геллана
- Очень хороший, я думаю, - откликнулся Арфист – Это вопрос, который никто не подумал задать. Когда представили тело, инстинкт любого человека найти убийцу. Но Бентли Мирроршейд иллюзионист большого мастерства и значительной мудрости. Мне пришло в голову, что ваши вопросы при вызове, дорогая леди, были странно сформулированы. Вы обращались по имени к духу, а не к телу. Эльф был ответственен за «смерть», и его оружием был нанесен смертельный удар – это все, что было сказано. Элайт был бы действительно ответственен, если бы в вопросе о смерти спросили бы, что он заказал на ужин телячью ножку.
Данила вытянул руки, его ладони раскрылись.
- Я скажу необходимое заклинание? – спросил он жрицу – Только это может рассеять эффект другого заклинания.
- Не беспокойся, - сказал грубый голос откуда-то от часов. Дверь на пьедестал открылась и Бентли Мирроршейд, совершенно живой, сделал шаг к своему одру. Он схватил в воздухе иллюзорное привидение и смял его, как раздосадованный писец может смять лист замаранного пергамента. На пьедестале, как Данила и ожидал, лежало тело освежеванного теленка.
Гном-иллюзионист скрестил свои крепкие руки и сердито посмотрел на Арфиста.
- Все верно, ты сделал меня. Что теперь?
- Это зависит от тебя - сказал Данила – Расскажи мне, зачем ты разыграл свою собственную смерть?
Бентли пожал плечами.
- Я ответственен за девочку. Она беспокоилась и не ошиблась – но она не заслуживает, чтобы подобный эльф вынюхивал вокруг. Я не терплю тех, кто собирается использовать девочку для поднятия бунта – и не меньше тех, кто гоняется за ней, чтобы обогатиться – он зыркнул на эльфа.
- И прячась за своим собственным иллюзорным трупом, ты создал диверсию, что позволило ей бежать незамеченной, и осудить Элайта Кроулнобара на смерть. Мастерски сделано, - дополнил его Данила – Но как ты собирался объяснить свое возможное возвращение из могилы? У меня есть подозрение, что ты предполагал сделать, но мне не нравится твоя сказка.
У гнома хватило учтивости посмотреть робко.
- Я думал, как выкрутиться время от времени. Дайте мне время подумать в одиночестве. Я думал, как вернуться, когда это будет возможно, когда решится судьба этого негодяя. И ты прав в том, что ты предполагаешь, Арфист. Я думаю переложить осуждение за обман на вас. Ты известный проказник и заклинания делаешь косо.
Данила подметил поразительное изменение, происходившее с Элайтом в течение этой беседы. Понимание, затем сильное облегчение, затем страшная ярость выражались в его эльфийских чертах. Данила послал ему предупреждающий взгляд.
- Я должен сказать, это ставит меня в некоторое затруднительное положение, - сказал Арфист. - Элайт не виноват в этом случае, но созданная тобой государственная интрига нарушит равновесие в Дружественной Руке и насторожит тех, кто ищет наследницу Тион.
- Верно, - согласился гном – Так что нам делать?
Данила вздохнул.
- Я вижу слабую возможность. Я возьму на себя осуждение за иллюзию, как ты предложил. Если спросят, я могу сослаться на старую и вполне реальную вражду между мной и Элайтом, - он повернулся к эльфу – Взамен я ожидаю от тебя слова, что ты не будешь препятствовать мне и Эрилин в нашей миссии. Мы намереваемся увезти Изэбию Тион – лучше известную как Софи воровку – в безопасность на север.
Бентли фыркнул.
- Ты собираешься взять слово с такого как он?
- В твоем положении, я бы не спешил клеветать на честь другого, - сказал Элайт, его голос кипел от еле сдерживаемого гнева. – Я такой, какой есть, но Арфист знает, что мое слово, однажды данное, также крепко, как и у любого другого эльфа и крепче, чем у гнома. Также ты можешь верить мне, когда я поклянусь, что если когда-нибудь встречу тебя за пределами этих стен, я убью тебя медленно и болезненно.
Гном пожал плечами.
- Звучит достаточно ясно. Думаю, ты позаботишься о том, кто назвал тебя лгуном. Я никогда не говорил ничего, что не было бы честной правдой, во имя Гарла. Иллюзия никогда не лжет – люди имеют плохую привычку верить тому, что они видят.
Данила схватил Элайта за руку и вывел взбешенного эльфа из храма.
- Я выполню мою клятву тебе, бард, - прошипел эльф сквозь стиснутые зубы – но другую я страстно желаю нарушить. Подобно любому эльфу я верю, что тревожить мертвого это ужасная вещь. Но отдам пятьдесят лет моей жизни, чтобы продолжить эту беседу – с настоящим духом этого несчастного гнома!
Арфист пожал плечами.
- Мы не те за кого себя выдаем не так ли? Тогда почему же ты ждешь чего-то другого от духа?
Элайт пристально посмотрел на него. Спустя мгновение улыбка, медленная и грустная смягчила его лицо.
- Если Лунный эльф из знатной семьи командует половиной незаконной торговли в Глубоководье, и если глупый бард из того же города показывает проницательность, которой может завидовать эльфийский мудрец, почему бы мне не сделать глупое предположение о разговоре с мертвецом?
- Точно, - согласился Данила, с мрачным выражением – по крайней мере, одна обнадеживающая вещь доказывает правду.
- Да?
- Мертвец очень неумело обманывал, чтобы я мог поверить в это. В нашей жизни мы должны брать абсолютные ценности там, где можем их найти
Элайт кинул на Арфиста странный взгляд. Спустя мгновение, искаженный тихий смех полился из его губ. Он остановился и протянул свою руку. Его янтарные глаза смотрели совершенно без насмешки или презрения.
Этот жест был всем - извинением и благодарностью, которые Данила мог получить. В это время Арфист не чувствовал нужды искать тайный смысл или иллюзорную правду. Данила знал высокомерного, гордого эльфа, каким тот был, но он получил некоторые абсолютные ценности, когда встретил его. Дружба была одной из них.
Без колебания, он скрепил запястье Элайта в дружеском рукопожатии.
СЛЕДЫ НА СНЕГУ
Дэйв Гросс
Огден улыбнулся. Это было его любимое дело.
Было намного лучше, когда Мэра, ещё будучи жива, делила с ним хлопоты по управлению «Белым Рогачом», гостинице, что они вместе построили. Кухня бы уже наполнилась ароматами пекущегося хлеба и варящейся похлёбки, а также сладким запахом остывающего эля.
Лучше было, даже когда Роберт, старый друг, протягивал руку помощи – по крайней мере когда дело касалось процессов добавления хмеля и брожения. Роб в основном заглядывал только для того, чтобы не дать вдовцу свалиться в пучину отчаяния в первые несколько месяцев одиночества. Когда у него родился первенец, Роб стал навещать лишь время от времени. После рождения второго сына Огдену пришлось рассчитывать лишь на себя.
Но даже спустя все эти годы одиночества, проведенные без сколько-нибудь приемлемого общества, варка пива для таверны была одним из немногих удовольствий старика.
Запыхавшийся голос из общего зала нарушил мечтательное сосредоточение владельца:
- Огден!
Вздрогнув от неожиданности, Огден позволил котелку с дымящейся выпивкой накрениться, упершись о его круглое пузо. Зашипев от боли, он наклонил посудину над краем деревянной бочки перед ним. Поток янтарной жидкости продолжил свой бег, ныряя в бочку и разбрызгивая клочья пены.