Марк Кромлейн лежал в постели и говорил по телефону, пока врач и нянька обрабатывали его лицо.
- Здесь его никто не знает, Марк, - говорили в трубку. - В Сэнде некий Джонни Колини останавливался пару недель назад, и, конечно, мы все проверили. Ничего. Есть деньги, играет в карты, умеет передергивать, проиграл сотню или около того. Ни чеков, ни кредиток. Мы подумали, что это другой парень. Он никому не мешал. Заигрывал с девушками - вполне нормально. Никогда за них не платил, но имел предостаточно. Не сильно, но пьет. Иногда пьет сухое красное вино. Платит по счету и уходит. Он - как миллионы прочей публики.. Но его никто не знает. Ни Бен, ни Гай. Может, Фрэнк - узнай.
И его не знают ни в Майами, ни в Кливленде.
Но он знает, кого надо. И ехал первым классом. Прикрывшись названными именами.
И он достаточно самоуверен - ввязаться в драку. Насколько самоуверен? Мусия узнает.
Человек Мусии снова подошел к ограде. Кончился седьмой заезд.
- На этом заезде он потерял тысячу.
- Сильно взволнован?
- Когда зажглось табло, просто выкинул билеты. Больше внимания обращает на девку, чем на тысячу.
- Он ведет себя, как бабник?
- Нет. Она говорит, а он слушает. Хотел бы я быть на его месте.
- Кто она?
- Когда пойдет в уборную, я узнаю - нанял девушку пойти с ней и завязать разговор. Ты же знаешь, как бабы любят потрепаться.
- Так же, как и ты. Возвращайся к нему. Он заметил слежку?
- Нет.
В баре клуба Дэа мягко заметила Джонни:
- Тот невысокий мужчина с большими черными глазами вернулся, Джонни.
Джонни Колини допил стакан.
- Почему у них нет сухого красного вина?
- Почему он наблюдает за тобой, Джонни?
- Дэа, ты красивая женщина. Я хочу спокойно любоваться тобой. Успокойся.
- Извини, Джонни.
На вилле под Римом была поздняя ночь. Юная японка поклонилась, накинула кимоно и босиком вышла из комнаты, как маленький бесшумный зверек.
Великий человек снял трубку. Через пару мгновений он говорил со своим агентом.
- Насчет нашего молодого человека. Лишить его денег. Если у него есть, проследить, чтобы их забрали. Я хочу, чтобы он был сам по себе. У него теперь большие аппетиты. Хочу посмотреть, что он будет делать без денег.
- Да, сэр, - ответил агент. - Завтра денег у него не будет.
5
Понятия Джонни Колини о женской добродетели были просты и основывались на опыте, накопленном людьми маленького островка за пять тысяч лет.
На бедном острове, где люди тяжело работали и голодали, положение женщин диктовалось обстоятельствами: они работали в поте лица, рожали детей, вместе содержали семью, несмотря на трудности и катастрофы. Их добродетель обуславливалась силой их мужчин.
Для Джонни, несмотря на опыт Рима и Вегаса, у хорошей девушки должны быть сильные, гордые братья, которых мать воспитала в строгом семейном духе, или, что похуже, сильный, строгий отец.
Девушка без такого семейного надзора и контроля над добродетелью плохая девушка. Плохая девушка ложится в постель без надежды на замужество.
В понятиях Джонни Колини о женской морали не было ничего сложного.
Но у Дэа Гинес, как он сразу понял, были очень сложные взгляды на мораль.
Она сказала, что на неё никто ещё не производил такого впечатления. Она лучше будет с ним, чем с кем-нибудь еще. Но она не собиралась спать с ним. Ни сейчас, ни позднее, вполне вероятно - никогда.
После скачек в Бельмонте они пообедали в сицилийском ресторанчике по соседству, около Восьмой авеню. В этой части города ещё оставались дешевые большие квартиры, заселенные итальянцами и их многочисленными детьми.
Джонни выиграл чуть меньше трех тысяч и решил потратить их завтра у Тиффани на что-нибудь приличное для Дэа.
Он сказал ей об этом за обедом. Она поблагодарила и отказалась.
- Это выигранные деньги, - сказал он, - не настоящие. Такие деньги всегда не настоящие, если не проигрываешь. Почему бы не получить от них удовольствия?
- Я знаю человека с более крупными деньгами, Джонни, и с такими же мыслями.
- Эти деньги не имеют с нами ничего общего, - Джонни посмотрел на неё совершенно честно. - Для меня ты была бы той же, и хотелось бы, чтобы и я для тебя, если бы я разорился.
- Если бы ты разорился, я бы чувствовала к тебе то же, что и сейчас. Но я работаю и для женщины вполне прилично зарабатываю. Я живу на зарплату, да и драгоценностей на мне на три тысячи.
- А машина? "Феррари", наверно, слишком горяч для тебя, а вот "ягуар"...
- Почему ты хочешь делать мне подарки? Ты же знаешь, между нами ничего не изменится к лучшему или к худшему, если я приму их, но я не хочу.