Ласэн побледнел. Он тоже подошел к нам, но остановился поодаль, не решаясь встать рядом с Азриелем.
— Я — верховная правительница Двора ночи, — объявила я нашим противникам.
Даже Эрис перестал ухмыляться. Его янтарные глаза округлились, и в них появился страх.
— Нигде и никогда не было верховных правительниц, — бросил мне один из братьев Ласэна.
— Как видишь, теперь есть, — одними губами улыбнулась я.
Настало время, чтобы об этом узнали не только сыновья Берона и их солдаты, но и весь мир.
Я поймала взгляд Кассиана. В его глазах светилась гордость и облегчение.
— Перенеси меня домой, — велела я ему. — Точнее, нас обоих, — добавила я, обратившись к Азриелю.
Сыновьям Берона я на прощание сказала:
— До встречи на полях сражений.
Пусть решают, что́ лучше: воевать бок о бок с нами или против нас.
Кассиан распахнул руки, подхватил меня, и мы взмыли в небо. Следом поднялись Азриель с Ласэном.
Сыновья Берона и их отряд превратились в крошечные черные точки на бескрайнем белом пространстве. Мы неслись вперед. Я успела отвыкнуть от таких перелетов.
— Не знаю, кому из них сейчас труднее: Азу или Ласэну Вансерре, — заметил Кассиан.
Я усмехнулась, обернувшись через плечо. «Певец теней» нес моего друга. Оба молчали. Ласэн старательно смотрел в сторону.
— Значит, его фамилия Вансерра?
— А он тебе не представлялся полностью?
Глаза Кассиана, такие свирепые во время сражения, сейчас смеялись.
— Здравствуй, Фейра.
У меня сдавило горло, но от недостатка воздуха. Я крепко обняла Кассиана.
— Я тоже по тебе скучал, — признался он, еще крепче сжимая меня в объятиях.
Мы летели до самой границы священных земель, иногда называемых восьмым двором. Кассиан опустился на заснеженное поле, у самого края старого леса. Между скрюченными деревьями взад-вперед ходила светловолосая женщина в кожаных иллирианских доспехах. Увидев нас, она со всех ног бросилась в нашу сторону.
Мы с Мор крепко обнялись и застыли.
— Где он? — спросила я.
Мне не хотелось разжимать руки, не хотелось поднимать голову от ее плеча.
— Он… Долго рассказывать. Пока далеко, но спешит домой. В эту самую минуту.
Мор внимательно оглядела мое лицо, нахмурилась, заметив оставшиеся царапины, потом осторожно сняла с уха запекшуюся кровь.
— Он лишь несколько минут назад почувствовал тебя через связующую нить. Но нам к тебе было добираться ближе. Я тоже хотела совершить переброс, а когда узнала, что там Эрис и другие…
Даже спустя пятьсот лет она не могла спокойно говорить об этом.
— Отношения с Двором зимы у нас сейчас напряженные. Мы посовещались и решили, что я останусь здесь, на границе. Это стянет внимание дозорных Каллиаса на меня, и им будет не до того, что творится южнее. По крайней мере, Кассиану и Азриелю хватит времени, чтобы вызволить тебя.
«И избежать встречи с Эрисом, к которой ты, Мор, до сих пор не готова», — подумала я.
Чувствовалось, что ей неловко. Я снова обняла Мор:
— Все уже кончилось. Я тебя вполне понимаю. Ты поступила очень разумно.
Я думала, ее ответное объятие сломает мне ребра.
На поле снова заклубился снег. Это приземлились Азриель с Ласэном. Увидев его, Мор сразу помрачнела. Она оглядела моего спутника с головы до ног. Запорошенного снегом, со следами грязи и крови на лице.
Думаю, я выглядела не лучше.
— Ласэн сражался против Эриса и двух других братьев, — пояснил Кассиан.
Я заметила, как дрогнуло горло Мор. Она увидела, что руки Кассиана покрыты кровью. Потом сообразила, что кровь чужая. Принюхалась…
— Эрис? Так ты его…
— Фейра его пощадила, — сказал Азриель.
Вокруг крыльев «певца теней» кружились тени. Белый снег делал их еще рельефнее.
— Она пощадила всех.
Ласэн напряженно поглядывал на моих друзей. Я не знала, известно ли ему о помолвке Мор с его старшим братом… Я Ласэна о таких вещах не спрашивала. Даже любопытства не возникало.
— Тогда отправляемся домой, — сказала Мор, тряхнув золотистой гривой.
— Куда именно? — осторожно спросила я.
Мор вновь повернулась к Ласэну. Мне стало почти жаль его. Взгляд Мор иногда бывал очень тяжелым. Такое случалось, когда она выносила суждение. Даром Морриганы была чистая правда.
Уж не знаю, что́ она увидела в Ласэне, но ей этого было достаточно, чтобы сказать:
— В городской дом. Там тебя кое-кто заждался.