— Она никогда не рассказывала о своей семье? О своей матери?
— Если и рассказывала, я этого не слышал, — повторил Джонни. От удивления он вытаращил глаза. — Так ты говоришь, что Мариан могла быть матушкой Беверли? — Джонни соскользнул с подлокотника и упал в кресло, корчась от смеха. — Мариан, конечно, нехорошо поступила с нашей Бев, если она ее мать. Если бы Мариан научила Беверли тому, что знает сама, наша Беверли проложила бы себе дорогу прямиком в Букингемский дворец.
— Когда ты виделся с Мариан наедине, она никогда не упоминала о Беверли или ты ни разу не упомянул о Беверли?
Джонни прекратил смеяться:
— Долгое время я никому не говорил о Беверли. Я хотел, чтобы люди забыли о том, что я когда–то имел с ней дело. Ты можешь это понять.
Зазвонил телефон. Это была Конни.
— Держитесь за свою шляпу, босс, — сказала она. — Дональд Хирш успешно сдал конкурсный экзамен и получил право на стипендию в Нотр—Дам. Он приехал из Сент—Пола. Его родители умерли, когда он был совсем маленьким, и его воспитывала овдовевшая тетка. Фамилия тетки миссис Август Хауптман. Продолжать?
— Дай высказать предположение, — попросил Куист. Его голос звучал мрачно. — У миссис Август Хауптман была дочь, которую звали Мариан.
— Точно, — подтвердила Конни.
Около семи позвонил Гарви.
— Я наконец установил связь с нашим другом, — сообщил он.
— Прекрасно, — похвалил Куист.
— Он повел Глорию ужинать в «Фор Сизонс». Никакой дешевки не допускает.
— Мы здесь вытащили на свет божий кое–какой хлам, — небрежно обронил Куист. — Мариан Шир, вероятно, была матерью Беверли Трент. Дуглас Хедман, вероятно, был Дональдом Хиршем, который играл крайним в футбольной команде и сбежал из колледжа, чтобы жить в коммуне. Кажется, это и был Предводитель. Его воспитала тетка, которая по мужу носила фамилию Хауптман. Девичья фамилия Мариан была Хауптман. Она была, очевидно, чем–то вроде кузины Хедману.
— Вот это да! — воскликнул Гарви. Потом, не переводя дыхания: — У меня нет ни братьев, ни сестер, но отец того человека является сыном моего отца. Кто он?
— Оставайся с ним, Дэниел, — попросил Куист.
— Положись на меня.
Около восьми часов в тот вечер с внезапной яростью над городом разразилась гроза. Куист, который шел в восточном направлении по Восемнадцатой улице, нырнул в вестибюль маленького магазинчика, закрытого на ночь. Сначала упали первые крупные капли дождя, а потом хлынул потоп. Молнии вычерчивали на небе причудливые решетки.
На противоположной стороне улицы Куист видел свет в окнах дома Мариан Шир. Буря, сказал он себе, дала ему время критически пересмотреть свои поступки. Он не хотел предупреждать Мариан о своем визите. Если между нею и Хедманом существовала связь, как он предполагал, Куист не хотел тревожить Хедмана. Хедман был занят Глорией, и не похоже было, что сегодня он успеет переговорить с Мариан. Предоставлялась возможность оказать на нее немного давления, пока противники не встретились, чтобы обсудить создавшееся положение.
Куист считал, что понимает Мариан Шир и мотивы, которые заставляют ее хитрить. Появлялся шанс расколоть ее и не подвергать Джонни риску встречи с глазу на глаз с Хедманом. Если Гарви по какой–то причине потеряет след, опасность для Джонни резко возрастет.
Гроза пронеслась над городом так же быстро, как и пришла, оставив на улицах потоки воды, которые промыли все канавы и сточные трубы. Огни фонарей мерцали во влажном воздухе.
Куист увернулся от капель, падавших с крыши здания, где он нашел укрытие, и пересек улицу, направляясь к дому Мариан. Ему открыла дверь горничная в униформе. Она узнала его.
— Я скажу миссис Шир, что вы пришли, — сказала она.
— Она меня не ждет, — уточнил Куист. — Если она занята…
Горничная исчезла в помещении, очевидно предназначавшемся для слуг. Через несколько секунд она вернулась, что свидетельствовало о наличии в доме внутреннего телефона.
— Поднимитесь на третий этаж, сэр, — предложила она, указывая на лифт.
Мариан, порозовевшая от удовольствия, ожидала его. На ней был халат цвета бордо, который удивительно шел ей. «Всегда в форме», — подумал Куист.
— Надеюсь, вы не станете возражать, что врываюсь к вам без предупреждения, — сказал он.
— Дорогой Джулиан, не могу выразить, какое удовольствие вы мне доставили. Я сидела и раздумывала, чем занять вечер. Входите. Могу я предложить вам бренди или вы предпочитаете что–то другое?
— С удовольствием выпью бренди, — кивнул он.
Она не была смущена, не выказывала ни малейших признаков озабоченности. Очевидно, посчитала, что его приход свидетельствует о том, что он понял и ответил на определенные знаки внимания, которые она оказывала ему при предыдущих визитах. Ее глаза ярко блестели, когда она принесла Джулиану стакан с бренди. Рука Мариан прикоснулась к руке Куиста, когда она протянула ему стакан. Она указала на удобное кресло, в котором он сидел как–то раз. Обратила внимание на мелкие пятна от дождя, оставшиеся на его голубом пиджаке.
— Вас застиг ливень?
— Нырнул в вестибюль напротив вашего дома.
— Я всегда боялась молнии, — объяснила Мариан. — Перепугалась бы до смерти, если бы меня на улице застигла гроза. Но, Джулиан, скажите мне, есть какие–то новости? Относительно Джонни Сандза и его проблем? Вы пришли поэтому, не так ли? — Ее бровь изогнулась дугой. — Чтобы сообщить мне новости?
— Есть кое–какие новости, — ответил с улыбкой Куист. — Кое–что, вероятно, не назовешь новостями.
— Вот как?
— В наше время очень часто жалуются на полицию, — начал он. — Преступность растет и все такое. Но на самом деле опытный полицейский офицер, такой, как лейтенант Кривич, способен удивить вас своей скрупулезностью. Они проверяют, проверяют и проверяют каждую деталь.
— Лейтенант произвел на меня впечатление, — согласилась Мариан. «Ее настороженность исчезла», — подумал Куист.
— Он все еще проверяет каждую деталь истории Дугласа Хедмана.
Она рассмеялась:
— Бедняга Дуг. Вы себе не представляете, как он был потрясен. Что касается лейтенанта, то он приходил сегодня, полностью уверился в алиби Дуга относительно всех этих омерзительных убийств.
— Он был удовлетворен?
— Конечно. Я смогла бы предоставить пять или шесть человек, которые видели Дуга здесь в пятницу и субботу. Лейтенант заверил меня, что он удовлетворен и больше не станет беспокоить нас по этому поводу.
— Все же есть одно–два обстоятельства относительно Хедмана, которые нуждаются в разъяснении, — возразил Куист, все еще улыбаясь.
Впервые он заметил, как дрогнули от напряжения уголки ее губ.
— Насколько я знаю, Дуг — как открытая книга, — сказала она.
— Как давно вы его знаете?
— Дуга? Четыре или пять лет.
— Каким образом пересеклись ваши пути, Мариан?
Секунду она колебалась.
— Честно говоря, не помню. Где–то на какой–то вечеринке. — Снова брови изогнулись дугой. — Он очень льстил пожилой даме. У меня нет иммунитета, Джулиан, против мужчин, которые находят меня привлекательной.
— А зачем вам его иметь?
— Мало–помалу Дуг стал частью моей жизни — внутренней и внешней. Вы знаете, что я много занимаюсь благотворительностью. Не только в Фонде по борьбе с болезнями верхних дыхательных путей. Дуг помогал, выполнял поручения, сделался полезным. Я сказала бы, необходимым. Он очаровательный, воспитанный, привлекательный юноша. До вас дошли слухи обо мне и о нем?