— Нет.
— Что ж, вполне могли быть, полагаю. Мой мир густо населен сплетниками. — Она рассмеялась, все еще легкомысленно.
— А вы знаете, откуда он прибыл? Откуда он родом?
— Действительно, не знаю, — ответила она. — Он посещал Нотр—Дам. Помню, он рассказывал вам об этом. Я полагала, что он приехал откуда–то со Среднего Запада, но ведь это не имеет никакого значения, верно? Люди со всех концов страны съезжаются в Нотр—Дам.
— Вас удивило бы, если бы вы узнали, что не существует никакой записи относительно его пребывания в Нотр—Дам?
Мариан держала стакан с выпивкой в правой руке. Ее левая рука так крепко впилась в подлокотник кресла, что побелели костяшки пальцев.
— Я не верю вам, — сказала она.
— По ходу своей работы, — возразил Куист, — я то и дело сталкиваюсь с людьми, которые изменили свои фамилии. Половина тех, кто работает в театре и кино, используют псевдонимы. Политики, даже бизнесмены меняют свои имена. Порой мне кажется, что на свете больше людей с измененными фамилиями, чем тех, кто пользуются именами, данными им при крещении. В Нотр—Дам нет никаких следов Дугласа Хедмана, так что интересно, знали ли вы, что он вышел в мир под другим именем?
— Если он и поступил так, то никогда не рассказывал мне об этом, — ответила она дрогнувшим голосом.
— То, что он рассказал о своей футбольной карьере, заставило нас поинтересоваться, не начинал ли он жизненный путь под именем Дональда Хирша, — объявил Куист.
— Если и начинал, то никогда не рассказывал мне об этом, — резко и быстро ответила она.
Куист обхватил стакан с бренди обеими руками, согревая его.
— Существовал Дональд Хирш, который играл крайним запасным в Нотр—Дам — совершил путешествие в Калифорнию, чтобы участвовать там в соревновании. Я удивлен. За ним не числится никакого преступления, зачем же ему менять свое имя.
— Он никогда не упоминал об этом, — повторила Мариан.
— Этот Дональд Хирш приехал из Сент—Пола, — продолжал Куист. Его голубые глаза внезапно впились в ее лицо. — Он был способным юношей: победил в конкурсе на получение стипендии в Нотр—Дам. Его родители, кажется, умерли, когда он был совсем маленьким, и его воспитала тетка. Имя тетки было миссис Август Хауптман.
Краска мало–помалу исчезла с лица Мариан. Глаза остекленели.
— Миссис Хауптман имела дочь, чье имя, по странному совпадению, было Мариан, — неумолимо продолжал Куист. — Эта Мариан Хауптман вышла замуж за человека по имени Майк Дэниелс. Он погиб в авиакатастрофе, и Мариан Хауптман затем второй раз вышла замуж…
— Достаточно! — Она вскочила на ноги, дрожа всем телом.
— Я еще не закончил, Мариан, — спокойно возразил Куист. — Невозможно всю жизнь держать это в тайне. Неприятность, приключившаяся с Джонни, связана с девушкой по имени Беверли Трент. Она покончила с собой около пяти лет назад. Но никто, кроме немногих друзей и полиции, не знает о том, что девушка покончила с собой в доме Джонни. Он с двумя своими приятелями перевез тело в ее квартиру. Кто–то узнал об этом, и этот кто–то — тот самый человек, который шантажировал Джонни.
Мариан превратилась в застывшую статую.
— Я упоминал о том, что Беверли Трент была одной из тех, кто меняет свои имена? Ее настоящее имя Луиза Хауптман.
— О боже! — прошептала Мариан.
— Не удивитесь ли вы, Мариан, узнав, что в квартире девушки была фотография в серебряной рамке — ваша фотография?
Мариан просто вжалась в свое кресло. Стакан выпал из ее руки, и жидкость расплескалась по ковру. Она подняла руки, чтобы закрыть ими лицо.
— Терпеть не могу бередить старые раны, — заметил Куист, вертя в руках стакан с бренди. — Поверьте, я не получаю удовольствия от того, что нарушил безопасность какого–то человека. Но я обязан помочь другу, чьей безопасности постоянно угрожают, измученному человеку, который видел, как хладнокровно убивали его близких друзей и дорогих ему людей. Он и теперь находится в тисках какого–то психически ненормального вымогателя. Я уверен, что Дуглас Хедман — гений, если забыть о его попытках уничтожить Джонни Сандза. И боюсь, у меня не осталось сомнений в том, что вы также играете какую–то роль в планах Хедмана.
Мариан качалась из стороны в сторону, как дерево, готовое упасть.
— Я… мне кажется, я заболеваю, — произнесла она, вставая. — Если вы извините меня…
— Не думаю, что есть смысл пытаться позвонить Хедману, — холодно заметил Куист. — Сегодня вечером он очень занят с молодой привлекательной девушкой из моей конторы. Мне кажется, он не ответит на ваш звонок.
Мариан застыла в дверях, вцепившись в косяк, чтобы удержаться на ногах. Физическая энергия, которая делала ее привлекательной, казалось, покинула ее, как будто отключили аппаратуру, искусственно поддерживавшую жизнь.
— Что вы намерены предпринять? — дрожащим голосом спросила она.
— Прежде всего, я намерен побеседовать с вами, если позволите, — ответил Куист. — Почему бы вам не налить себе еще стаканчик и не присесть?
Она посмотрела на него глазами, потемневшими от страха. Потом нетвердыми шагами направилась в дальний конец комнаты и налила себе еще бренди. Она вернулась и встала позади своего кресла, вцепившись одной рукой в его спинку.
— Что касается всего остального, — сказала она, — то Дуг не виновен в убийстве.
— Так вам кажется.
— Не виновен!
Полное спокойствие Куиста казалось испуганной женщине еще опаснее.
— Позвольте мне начать с того, что я даже испытываю определенную симпатию к вам, Мариан. Я мог бы дать вам шанс, не бросая вас на растерзание волкам… если вы поможете нам.
— Как?
— Я создал в своем воображении ваш образ, хотя, впрочем, он, возможно, насквозь фальшивый, — сказал он. — Я вижу вас, молоденькую девушку, выросшую в семье без отца в городке на Среднем Западе, где очень мало возможностей обратить на себя внимание. Я вижу, как в совсем юном возрасте вы становитесь женщиной, сжигаемой физическими потребностями и непреодолимыми желаниями. Я вижу молодого солдата в отпуске, перед отправкой в Европу или на Тихий океан. Я вижу, что вы с готовностью даете ему то, что он просит, потому что вы тоже хотите этого. Ночь, неделя головокружительного волнения. Потом он уезжает, а вы обнаруживаете, что беременны. Не знаю, какую позицию заняла ваша мать. Не знаю, почему вы пошли напролом и родили ребенка.
— Я думала, что он вернется, — прошептала Мариан. — Я думала, что нас связывает не только секс. Я думала, что это любовь.
— Потом было письмо «милой Джейн»? Он уже был женат?
Она кивнула:
— Тогда было слишком поздно, чтобы… чтобы изменить решение.
— Итак, у вас родилась девочка, и вы оставили ее на пороге приюта. Вам было… шестнадцать — семнадцать?
— Шестнадцать.
— Одной из проблем был маленький мальчик, которого ваша мать взяла в семью, — ее племянник, Дональд Хирш. Ему, должно быть, было три–четыре года? Ваша мать, полагаю, поругалась с вами. Она перенесла всю свою любовь и заботу на маленького мальчика. Что случилось? Вы ушли из дома? Начали пролагать свою дорогу в жизни? Какие это были дороги? Официантка, гардеробщица, может быть, оборонное предприятие. У вас появились потребности, которые требовали удовлетворения.
— Вы, похоже, провели тщательную проверку, — с горечью произнесла она, — так что вам известно, что я стала высококлассной девушкой по вызову.
— Я так и думал, — согласился он. — Через некоторое время появился клиент по имени Майк Дэниелс. Вы так возбудили его, что он захотел жениться на вас, ввести вас в совершенно новый мир. Вы вычеркнули Сент—Пол, и мать, и маленького кузена из своей жизни. Вам это удалось. Три или четыре года вы жили с мужем, а потом он погиб и оставил вас у разбитого корыта. И вы нашли то, что выглядело настоящей золотой жилой, — Делберта Шира. Он был старым, но вы обладали даром заставить его почувствовать себя снова мужчиной. — Куист заколебался. — Знаете, Мариан, до этого момента все мои симпатии в этой истории на вашей стороне. Меня заботит то, что происходит дальше. Когда малыш Дон вторгся в вашу жизнь? Потому что Дуглас Хедман и есть Дональд Хирш, известный в кругах хиппи под кличкой Предводитель. Заставьте меня почувствовать жалость к вам, Мариан. Это может помочь.