Куист наблюдал за борьбой, которая шла в ее душе перед принятием решения. Ей было бы выгоднее заявить сейчас и неустанно повторять в дальнейшем, будто она и не подозревала о том, что Дуглас Хедман был ее маленьким кузеном, Дональдом Хиршем. Это выглядело бы правдоподобно. Она не видела Дональда Хирша с трехлетнего возраста. Отрицание пошло бы ей на пользу. Но и сказав правду, она могла в какой–то степени спасти себя. Куист видел искушение в ее глазах. Каким путем идти? На какую тропинку свернуть?
— Это началось, когда он попытался шантажировать вас, Мариан? — спросил Куист.
Его вопрос окончательно сломил ее. Она обошла кругом свое кресло и снова села. Медленно кивнула в знак согласия.
— Это случилось за год до смерти Делберта, — ответила она. — Однажды он появился здесь, когда Делберт уехал на работу; длинные волосы, борода, грязные синие джинсы и отвратительная спортивная рубашка. Горничная хотела выставить его за дверь, но он упорно твердил, что он — мой родственник. Когда она сообщила мне его имя, я почувствовала дурноту, но согласилась принять его — прямо здесь, в этой комнате. Боже, я не хотела, чтобы он садился в кресло, такой он был грязный — и почему–то ужасно злой.
«Не ожидала увидеть меня снова, правда, Мариан?»
Я сказала ему, что не ожидала, не хотела видеть его. Он очень быстро перешел к делу. В Голливуде он повстречался с девушкой по имени Луиза Хауптман. Он провел небольшое расследование. Она, Луиза, несомненно, была моим незаконным ребенком. Она была, по его словам, проституткой, спала со всеми подряд в Голливуде.
«Мне кажется, дорогая Мариан, что твой элегантный муж расстроится, получив такие новости — если это выплывет наружу. А это выплывет наружу, если только…»
Делберт был нетерпим в вопросах нравственности и морали. Угроза скандала наводила на него ужас. Итак, я сделала единственное, что могла сделать, Джулиан. Муж не жалел денег на мои расходы. Я начала платить Дону по пятьсот долларов в месяц, почти год. Посылала деньги на почтовый ящик в Голливуде. Он жил под именем Дэвида Харриса. Потом… потом Делберт умер, и Дон снова приехал на восток, на этот раз за большой добычей. Он думал, что теперь я очень богата. Только этого не было.
— Я знаю об этом, — прервал ее Куист.
— Я должна ненавидеть вас, Джулиан, но мне становится легче, когда я рассказываю. Дела Делберта были в ужасном состоянии, и деньги, которыми я распоряжалась, находились под наблюдением добропорядочного адвоката. Я не могла потратить их неизвестно на что без каких бы то ни было объяснений. Дональд видел, что я загнана в угол, и согласился подождать, пока все не утрясется. — Она глубоко вздохнула. — В следующий раз, когда мы встретились, я не узнала его. Он стал Дугласом Хедманом, элегантным, хорошо одетым, веселым, обаятельным. Прошло, наверное, с неделю до того момента, когда как–то раз мы остались одни, и, давясь от смеха, он назвал мне свое имя. Он рассказал мне это, Джулиан, в моей постели: ведь мне и в голову не приходило, что Дуглас Хедман и есть тот несчастный вымогатель, тот подонок, мой кузен, по кличке Предводитель. Это… это была его форма юмора: то, что он сделал со мной. Мне хотелось убить его, но у меня не хватило мужества. Но я была в состоянии сделать кое–что получше. Он находился в таком состоянии эйфории, так восхищался собой, так был полон самолюбованием, что объяснил мне, почему он больше не нуждается в моих деньгах. Он нашел другой источник. Он рассказал мне о Луизе — Беверли. О том, как устроил ловушку для Джонни Сандза и намерен дальше жить за счет Джонни. — Из груди ее вырвался долгий прерывистый вздох. — Тогда я взяла его в оборот, Джулиан. Я… я сама отчаянно нуждалась в деньгах. Он должен поделиться со мной своим выкупом, полученным от Джонни, или я сдам его полиции, которая разыскивала его по делу о девушке, сгоревшей заживо в Голливуде. И таким образом мы с ним жили за счет Джонни следующие два года.
— Пока Джонни не ушел со сцены и не прекратил платежи, — закончил Куист.
— Мы смогли продержаться какое–то время, — продолжала Мариан. — Потом Джонни начал плясать под нашу дудку. Этот благотворительный вечер в пользу людей, страдающих заболеваниями верхних дыхательных путей. Дуг начал снова угрожать. Я… что ж, когда Джонни приехал на Восток, чтобы поговорить со мной об этом, я… я попыталась воздействовать на него иным способом.
— Вы верны себе, — заметил Куист.
— Он рассказал вам?
— Он из тех, кто хвастается своими победами, — ответил Куист, — но он очень высоко оценил ваше очарование и таланты. Итак, когда ваши чары оказались бессильны и Джонни игнорировал угрозы Хедмана, вы перешли к насилию.
— Нет!
— Четыре человека мертвы.
В ее голосе прорвались истерические нотки.
— Клянусь вам, Джулиан! Мы с Дугом не имеем к этому никакого отношения. Алиби относительно местопребывания Дуга во время убийств не поддельные. Он не был в Калифорнии больше года. Он не был в субботу в Чикаго. Он был здесь, со мной, в то время, когда Либмана сбила на улице машина, — со мной и с другими людьми, которые подтвердили это лейтенанту Кривичу. Мы не имеем никакого отношения к убийствам, Джулиан, и у нас нет ни малейшего представления о том, кто несет за это ответственность. Клянусь вам!
Куист сидел молча, его холодный взгляд сосредоточился на ней.
— О, Дуг был в восторге. «Кто–то помогает нам без конца, — говорил он. — Джонни напуган до потери сознания. Но мы должны обобрать Джонни, пока не стало слишком поздно». Я… я вся тряслась от страха, Джулиан.
— То, что произошло в «Мэдисон–сквер–Гарден», было сознательно подстроено, чтобы обелить Хедмана и обеспечить ему свободу действий?
— Да. Как, скажите на милость, вы догадались об этом, Джулиан?
— Один человек прочитал мне лекцию о цилиндрах, — ответил Куист. Он встал. — Боюсь, вам придется пойти со мной, Мариан, и рассказать свою историю Кривичу и окружному прокурору. Если вы согласитесь дать показания против Хедмана, это, возможно, облегчит вашу участь.
— И нет… нет другого выхода?
— Боюсь, что нет.
Мариан была бледна как привидение.
— Вы разрешите мне переодеться, чтобы я могла выйти на улицу?
— Конечно.
Она направилась к двери, но он остановил ее:
— Чистое любопытство, Мариан, но каким образом у Беверли Трент — Луизы — оказалась ваша фотография?
— Это все шуточки Дуга, — ответила она. — В тот первый визит — когда он был Предводителем, — он украл отсюда фотографию и передал ей. Я уверена, он делился с ней тем, что они получали от меня.
Куист ждал. Прошло, вероятно, минут пять, когда он внезапно услышал крик, доносившийся с первого этажа. Он поспешно вышел в коридор и заглянул в лестничный пролет. Он увидел внизу, на первом этаже, горничную, которая стояла, закрыв лицо руками, и кричала что было мочи. Слышались другие голоса, пронзительные, истеричные.
Куист не стал дожидаться лифта. Он сбежал по лестнице в вестибюль. Парадная дверь была распахнута. Горничная просто стояла в углу комнаты и не умолкая кричала.
Куист схватил ее за плечи и потряс:
— Что случилось?
— Мадам! — с трудом произнесла горничная. — Она там, на улице… она, должно быть, упала… о, Матерь Божья!
Мариан Шир не собиралась обеспечить алиби или давать свидетельские показания против себя или кого–то другого.
Глава 4
Дэн Гарви, злясь на весь свет, сидел в своем маленьком «рено» в конце того квартала, где находился ресторан «Фор Сизонс». Хедман не торопил событий. На самом деле бесполезно было вести наблюдение за Хедманом сегодня вечером, говорил себе Гарви. Хедман не предпримет попытки получить деньги от Джонни Сандза сегодня вечером, поскольку ему предстоит заняться Глорией. Но Куист сделал ставку на это, и Гарви волновался о Глории. По крайней мере, он будет поблизости, если ей вдруг понадобится помощь.
Парочка провела в «Фор Сизонс» почти два часа, и Гарви забеспокоился, потому что забыл захватить лишнюю пачку сигарет. Он не терял надежды, что на улице появится какой–нибудь парнишка и он, дав чаевые, попросит его купить пачку сигарет.