Камил выскочил из рощи на огромную поляну и остановился. Обида, жгучая ярость на картонного рыцаря сразу же куда-то исчезла, растаяла — перед ним, чуть в низине, стоял Козинский замок. У него сладко подкосились колени, сжалось сердце. Вот он какой!
Замок предстал перед его глазами угрюмой мрачной громадой, хотя на самом деле это было маленькое приземистое сооружение с полагающейся ему крепостной стеной, вросшей в землю, и ветхими деревянными воротами. Но этого “хотя” Камил не видел — перед ним стоял замок, настоящий замок, предел его мечты, в котором конечно же живут доблестные рыцари, их прекрасные дамы сердца… пир идет горой, дым — коромыслом… А откуда-то с запада уже идет рать черная, рать злобная, сметающая все на своем пути грозная рать. И будет бой, смертельный бой… И он, Камил, будет, конечно, в первых рядах защитников крепости, будет драться как лев, как герой, и принесет им победу!
Тут Камил остановился, ибо понял, что немного зарвался. Об этих приключениях можно будет рассказать только Стасю, да и тот, наверное, засмеет. Он вздохнул, пожевал про себя отодвинувшиеся вдаль видения рыцарских побед во чистом поле брани, но они уже были вялыми и безвкусными, и тогда он запрятал их в себя еще подальше, в самый глухой и потаенный уголок сознания, законсервировал их до откровений со Стасем, а сам начал спускаться вниз к замку.
Ворота замка были закрыты, но стучаться он не стал. А вдруг прогонят, тогда к замку вообще не подступиться! Лучше пока хоть одним глазком взглянуть, что там делается, а потом уже можно и попроситься. Стена вокруг замка была не очень высокая — метра два, где выше, где ниже — и у ее подножья лежал полукруглый скат наносной земли, кое-где кустящийся давними побегами желтой акации. Он побрел вдоль стены, огибая эти заросли, и они вдруг разошлись перед ним, расступились, и он увидел широкую вытоптанную тропу, которая начиналась прямо у серой, словно выеденной сверху, низкой стены и была собственно не тропинской, а вытоптанным пятачком, будто оттуда, со двора замка, каждый день в определенный час, может быть утром, может быть вечером, выпрыгивали по одному доблестные рыцари и разбегались в разные стороны, совершая свой ежедневный моцион для поддержания своего воинского духа, силы, ловкости, своей рыцарской доблести. Камил огляделся, затем подошел к этому перелазу и вскарабкался наверх.
За стеной был маленький серый, пыльный и грязный дворик, заточенный в сланцевый желто-искристый камень. Рядом, у стены, был поставлен навес, сколоченный из грубо отесанных деревянных жердей. Слышно было, как под ним похрапывают кони, переступая с ноги на ногу, звенят сбруей; оттуда тянуло теплым духом хлева, конского навоза.
— Ух, ты, — выдохнул Камил, жадно вытаращив глаза, — Совсем, как по-настоящему!
Он даже лег на живот, чтобы было удобнее рассматривать замок, но тут из-под того самого навеса, где стояли кони, к нему на грудь метнулась чья-то мохнатая тень и вцепилась в ворот рубашки. Камил увидел прямо перед глазами перекошенное, от ярости лицо мальчишки, грязное, именно грязное, а не просто перепачканное, лицо, и это его страшно поразило, и тут он почувствовал, что они вместе начинают сползать в глубокую яму двора.
Они кубарем скатились на булыжник, разлетелись друг от друга в стороны, но Камил даже не успел приподняться, как на него снова насел мальчишка.
— Га-ад! — злобно, сквозь зубы прошипел мальчишка и со всей силы ударил его кулаком по голове. — Ты у меня сейчас солому жрать будешь, шпион мерзкий! — и он начал месить Камила кулаками.
— Так ты… — Камил задохнулся от негодования. — Драться… — Он вывернулся, схватил нападающего за ногу, дернул и очутился наверху. — Бить… меня… по голове… Мальчишка дернулся, Камил уткнулся носом в свалявшуюся шерсть его безрукавки и они, сплетаясь в тесный клубок, покатились по двору. Кони испуганно шарахнулись в сторону, насколько позволяли уздечки, привязанные к коновязи, и, возбужденно фыркая, косились на дерущихся.
— На, гад, получи! Шпион!.. Лазутчик… Собака-крестоносец!.. У-ух, ты… а-а… Собака… Так ты драться? Да?.. По лицу, да? У-у… В нос… Я тебе скулу сверну!
Развернуться им было негде и они только беззубо тыкали друг друга кулаками, локтями, пинали ногами. Вокруг них витало туманное облако пыли.
— Со… ух! Собака! Шпион… Дурак… У-у, гад!..
Камил все же оказался сильнее, очутился наверху и прижал противника к земле.
— Сдаешься?
Мальчишка тяжело сопел.