— Шестеро, — произнёс Пинт. — Из лагеря уходило одиннадцать, если с Вашим рыцарем считать.
— Остальные или остались гнить в земле, или смогли сбежать, — Рован почувствовал, как в нём загорается ярость, но сразу же потушил эту опасную искру.
— Это авангард, разведка, — сказал он. — Основные войска ещё на подходе.
Рован спустился ниже в овраг и остановился, чтобы не намочить одежду в болотной воде.
— Пошли к лошадям — мы возвращаемся.
— А как же разведчики? Мы ж за ними ехали, генерал, — удивился Пинт, шагая за Рованом к деревьям, где их ждал одноглазый с лошадьми.
— Те, кто живы, вернутся в лагерь сами. По коням! Это приказ.
Рован взял протянутые одноглазым поводья и запрыгнул в седло. Опять глянув в сторону лагеря, он скомандовал:
— До тех холмов рысью, затем галоп до самого лагеря. Пинт, ты ведёшь.
— Как прикажете, генерал.
Пинт обогнал Рована, и они тронулись в обратный путь. Как только отряд обогнул холм, Пинт ускорился, погнав животное во весь опор по извилистой тропе. Холмы пролетали мимо, местность стала ещё болотистей. Отряд въехал в густые заросли кустарника, за которыми сквозь небольшой просвет в низких деревьях уже виднелся берег реки Тирта. Спустя примерно час непрерывной скачки по извилистой тропе, что время от времени становилась почти не видна под густорастущим вереском и неглубокими лужами, Пинт сбавил ход и достал небольшой рог, висевший у него на поясе. Дунул трижды — два коротких сигнала и один длинный. После небольшого молчания с противоположного берега прозвучало два коротких сигнала, и отряд начал идти бродом.
Через некоторое время Рован спрыгнул с лошади, передав поводья подбежавшему солдату, а сам быстрым шагом направился к Зито. Капитан как раз спускалась со сторожевой башни.
— У нас проблемы, капитан, — начал Рован, подойдя к Зито. Они зашли за башню и встали под тент.
— Какие именно, господин генерал?
— Мы нашли разведчиков. Их клюют вороны на гнилом дубе.
— Кто? — краткий вопрос, заданный бесстрастным голосом, никак не вязался с лицом капитана, по которому ходили желваки, а глаза медленно наливались кровью. Решивший было подойти сержант тут же развернулся и направился к полевой кухне, стоило Зито раз на него глянуть.
— В полутора часах езды верхом стоит вражеский авангард. Их лагерь хорошо укреплён и бдительно охраняется.
— Авангард? Вы уверены, генерал?
— Уверен.
— Значит, будем готовиться к бою. Каковы Ваши приказания?
— Распределить людей и назначить командиров, удвоить патрули, выставить отряд из самых наблюдательных и опытных разведчиков на том берегу. Пусть разделятся и разведают реку вверх и вниз по течению.
— Будет исполнено, генерал!
Рован обошёл Зито и направился к своему шатру. За его спиной капитан уже вовсю раздавала приказы. Затрубил рог, призывающий к сбору. В лагере началась небольшая суматоха, но офицеры быстро организовали солдат, и теперь те внимательно выслушивали приказы Зито.
Рован вошёл в свой шатёр, бросил ножны и заляпанный грязью плащ на стул. Затем направился к столу и облокотился на него, внимательно изучая карту брода и лагеря. Рован поморщился, когда в груди снова болезненно зашевелился, словно змея, могильный холод. Он расстегнул камзол и провёл рукой по тому месту, тут же отдёрнув её. Руку обожгло холодом, словно Рован дотронулся до льдинки. На лбу выступил холодный пот. Рован опустил глаза, но не заметил ничего необычного на своей коже. Снаружи послышались шаги; Рован спешно застегнул камзол и повернулся к вошедшей в шатёр капитану Зито.
— Что-то ещё, капитан? — спокойно спросил Рован, скрестив руки за спиной.
— Господин генерал, мне отправить гонца в крепость, чтобы предупредить командующего Клависа?
— Пока нет, это может быть уловка, чтобы отвлечь наши основные силы. Подготовимся и будем ждать следующего хода противника.
— Так точно, генерал.
Рован кивнул, и Зито вышла из палатки. Едва полог опустился, Рован схватился за стол, чтобы не упасть. Ноги резко ослабли, а холод в груди нарастал. Бешено вдыхая и выдыхая воздух, Рован одной рукой смахнул бумаги со стола. Дрожащие пальцы нащупали край небольшой шкатулки. С холодом пришла боль, которая медленно пульсировала и разливалась внутри.
— Хр-р-р… — прохрипел Рован, переворачивая шкатулку и почти падая на стол. В глазах помутилось.
Наконец, его палец нащупал прохладный металл, и боль мгновенно ушла. По телу вновь растеклось тепло, сметая на своём пути могильный холод. Рован поднёс к глазам кольцо. Один из девяти маленьких алмазов почернел и треснул. Остальные кристаллы были невредимы.