— Нет, но скажи, разве тебе не интересно узнать больше о магии?
— Меня обучили всему, что требуется.
— Лишь тому, что позволил узнать твой учитель. Я открою тебе куда больше.
— Я никогда не предам своего учителя, — Сигрин отозвал клинки и опустил руки, глядя в светло-карие глаза Ларвиля.
— Этого и не требуется.
Внутри Сигрина шла борьба. Он не понимал, кто такой этот Ларвиль, но тот определённо знал многое. Наконец, любопытство взяло вверх, и Сигрин, скрестив руки на груди, выжидающе посмотрел на посла.
— Я не сомневался в тебе, Сигрин, — искренне улыбнулся Ларвиль. — По прибытии в Манрад встретимся в другом месте. На судне много лишних глаз и ушей. Прямо сейчас вон тот милый мальчик подслушивает наш разговор.
Сигрин проследил за взглядом Ларвиля и увидел молодого матроса, который усердно драил палубу недалеко от них, вперив взгляд в доски. Посол хлопнул Сигрина по плечу и спокойно пошёл на нос корабля, маша рукой капитану.
Сигрин аккуратно спрятал полученный лист бумаги за пазуху и устремился к спуску в трюм. Ему предстояло многое обдумать. Ларвиль смог его удивить: Сигрин никогда не скрывал своего настоящего имени, да и сведения о ночном кварце можно было найти в каждой второй энциклопедии магии. Но откуда посол знает про его миссию и учителя? Не так прост был Ларвиль. И это мимолётное чувство магического присутствия… Едва уловимое, но такое знакомое. Впервые Сигрин столкнулся с чем-то, чего не понимает, и это его дико злило. Усевшись обратно в тёмный угол трюма, Сигрин погрузился в свои мысли, впав в подобие транса. После слияния с Корштарном сон ему был больше не нужен: достаточно пары часов в полудрёме без сновидений.
Корабль вдруг поймал порыв ветра и устремился к пустынным берегам Заргии, стремительно набирая скорость.
***
Сигрин шёл по пыльной улице мимо стоящих вплотную друг к другу двухэтажных домов из глины и светлых кирпичей. Из-за жары над камнями стояло марево, причудливо искажая свет. Солнце находилось в зените, и горячий ветер с суши раскалял воздух. Сигрину пришлось использовать морозную магию, чтобы охладить себя и свою одежду. Заргийцы же, кажется, вообще не замечали страшную жару, спокойно попивая чай под финиковыми деревьями и громко общаясь на своём гортанном языке.
Идущие навстречу шарахались в стороны, стоило им заметить маску Сигрина. Один молодой заргиец со смуглой обветренной кожей и в одних штанах начал кричать что-то, тыча пальцем в спину Сигрина, но мужчина постарше в светлом балахоне врезал тому по затылку и силой оттащил в сторону. Сигрин усмехнулся: эту маску знают многие даже на южных берегах. Моряки привозят из плаванья разные истории, и некоторые из них совсем невесёлые.
Свернув на боковую улицу, он шёл по ней, пока не упёрся в одноэтажное здание, чем-то напоминающее выпуклый кавалерийский щит. Пройдя вдоль стены, он нырнул в узкий проход и очутился внутри здания. Миновав коридор и пустой проём без двери, Сигрин вошёл в просторный зал со множеством мраморных скамей. Всё помещение — стены, пол и арочный потолок — было отделано бело-жёлтой гладкой плиткой, которая местами треснула, а то и вовсе отвалилась. В центре зала, у неглубокого круглого бассейна, сидел посол Ларвиль. Сигрин молча подошёл и остановился по другую сторону пустого бассейна.
— У заргийцев чудесные бани, друг мой, — заговорил посол, внимательно посмотрев на Сигрина. — И вся их культура чистоплотности — это нечто. Нам всем стоило бы у них поучиться.
— Ближе к делу, посол, — проворчал Сигрин, поглядывая в сторону прохода, через который он вошёл.
— Опасения излишни, — улыбнулся Ларвиль. — Об этом месте никто не знает.
Посол снова улыбнулся.
— Как я уже говорил, я укажу тебе путь к тому, что ты ищешь, но взамен прошу оказать мне помощь в нескольких делах, — посол провёл пальцем по трещине на своей скамье. — Неподалёку отсюда находится дом моего старого знакомого. В этом доме хранится некая древняя книга, ценность которой её владелец даже не представляет. Она находится в спальне, в ящике большого письменного стола. Принеси мне её.
— А почему бы мне просто не заставить тебя рассказать всё сейчас и не тратить время на какие-то глупые поручения? — угрожающе спросил Сигрин.
— Можешь попробовать, — Ларвиль развёл руками, улыбаясь. — Только не переусердствуй, друг мой; магия — опасная штука.
Сигрин не понял последней фразы Ларвиля, и ему было всё равно. Сконцентрировавшись, он обрушил на посла всю свою ментальную энергию. Не встретив никакого противодействия, он ринулся вглубь, жаждая завладеть сознанием посла, но что-то было не так: Ларвиль весело улыбался. Сигрин пробился ещё глубже, но вокруг не было ни намёка на человеческие мысли, лишь гнетущая пустота. Он усилил давление, но так и не смог дотянуться до мыслей Ларвиля. Полный злости, Сигрин сплюнул и выругался, прекращая магическое воздействие.