Сигрин пересёк зал и встал перед аркой; вокруг него всё пульсировало от переизбытка энергии, которая волнами исходила от этого монумента.
Сигрин тяжело вздохнул, медленно расстегнул ремешки плаща, снял бронзовую маску. Он взглянул на своё отражение в потускневшей бронзе — никаких шрамов от ожогов больше не было, кожа полностью выровнялась помимо воли Сигрина. Жёсткое лицо с выступающими скулами и густыми черными бровями. Узкие синеватые губы тронула улыбка, а глаза блеснули оранжевым ещё ярче. Хоть кожа и стала здоровой, но приобрела сероватый оттенок, а вены стали выступать явственнее и налились чёрным — будто кровь превратилась в дёготь.
— Я заберу то, что принадлежит мне по праву, — произнёс он, и бронзовая маска с глухим звоном упала на пол.
Сигрин встал меж двух колонн и раскрылся навстречу тёмной силе, что текла в этот мир через древний монумент. И тьма влилась в него — они стали единым целым. Сигрин закричал от страшной боли в голове и упал на колени. Через его сомкнутые губы выходил тёмно-красный дым. Сигрин открыл рот, и клуб дыма вылетел из него, а гладкая поверхность монумента тут же всосала его. Боль медленно стихла; Сигрин больше не ощущал волн энергии вокруг себя. Осознание пришло не сразу: он попытался дотянуться до своей силы, и вой разочарования наполнил стены пещеры.
— НЕТ! НЕТ! Её больше нет! — Сигрин кричал, катаясь по земле и судорожно пытаясь воспользоваться любой магией, но тщетно. Даже его верные клинки больше не откликались на призыв, и руки хватали лишь воздух.
— Ты отнял!! Всё отнял! — Сигрин ударил кулаком о колонну и завыл от боли. — Обманули, меня обманули, отняли то, что моё по праву, — скулил Сигрин, прижимая раненую руку к груди, ведь чудесное исцеление больше не происходило.
Он ударил ногой по монументу, и странный камень внезапно треснул. Колонна застонала и завалилась, погребая под собой ослеплённого болью и горем Сигрина.
***
Рован вдохнул холодный воздух и прислушался. Время почти вышло, но первый отряд всё не появлялся. Сержант, сидящий в засаде слева от него, непрестанно проверял, как быстро выходит из ножен меч. Рован не видел в темноте лица солдата, но чувствовал его страх и неуверенность.
— Генерал, может, нам стоит вернуться? — прошептал сержант, вцепившись в рукоять меча. — Их всё нету; наверное, наш план раскрыли.
Рован поднял руку, призывая сержанта замолчать. Он, наконец, услышал, а теперь и почувствовал, вибрацию земли.
— Вели всем приготовиться: они близко, — приказал Рован сержанту.
Тот на мгновение растерялся, а затем ринулся выполнять приказ. Вскорости сержант вернулся, неся в руках небольшой светильник.
— Зажигай! — приказал Рован; вибрация усилилась и стали слышны крики приближающихся всадников.
Сержант чиркнул кресалом и поднял над головой разгорающийся светильник. На другой стороне заросшей кустарником дороги мигнул и тут же погас огонёк ещё одного светильника.
Рован вытащил меч из ножен и приготовился. В голове было ясно, как всегда перед битвой. Он вдохнул холодный воздух, и по дороге пронеслись всадники, уходящие от преследователей. Как только последний конь миновал их укрытие, Рован с шумом выдохнул и прокричал:
— Копья к бою! Стена щитов!
И всё вокруг закрутилось с невероятной скоростью. На дорогу выбежали копейщики с ростовыми щитами. Сквозь щели между ними торчали длинные копья. Первые всадники, что преследовали разведчиков Рована, не успели среагировать и на большой скорости врезались в копейщиков. Тишина ночи наполнилась криками боли и истошным ржанием лошадей. Около десятка всадников в красных доспехах погибли сразу, столкнувшись со стеной щитов. Остальные успели остановиться, но находились в растерянности и просто замерли в своих сёдлах.
— Лучники! Залп! — прокричал Рован приказ, и град стрел посыпался на ничего не понимающих вражеских солдат. — Залп! Ещё залп! Солдаты — в бой!
Рован первым ринулся на дорогу, за ним следовали мечники. Они вклинились в отряд верховых, которые в суматохе начали паниковать, пытаясь развернуть своих лошадей.
Рован схватил латной перчаткой ногу ближайшего к нему кавалериста и выкинул того с седла. Солдат с криком упал на землю, и его тут же затоптали. Рован двигался между кавалеристами, умело уклоняясь от ударов сабель и разя врагов налево и направо. С той стороны дороги послышался рёв — капитан Зито с отрядом вступила в бой. Всадники один за другим падали со своих коней — бежать было некуда. Битва завершилась столь же быстро, как и началась. Как мог судить Рован, около трёх десятков всадников сгинуло в этой стычке. Лучники заверили, что никто не смог уйти — ни верхом, ни на своих двоих.