— Я до сих пор не понимаю, зачем мы это делаем… — мужчина был явно недоволен.
Короткая пауза, будто человек выслушивал ответ.
— Возможно, но почему он?! — голос стал злее. — Разве он достоин?
Взгляд Рована, наконец, сфокусировался. Маска, бронзовая маска, Рован прекрасно помнил её. Её и яркую вспышку, а затем боль. Боль, что до сих пор холодила грудь где-то глубоко внутри.
— Ты… — прошептал Рован сухими губами.
Безликий вздрогнул и повернулся к Ровану. Его смерили взглядом зелёных глаз, полным злобы и презрения. Но что-то изменилось — злоба, презрение, боль, но ни тени ярости, и эти глаза… Рован не помнил, чтобы они были зелёными.
— Он очнулся… — процедил Безликий, как будто обращаясь к кому-то ещё.
Рован молчал, внимательно изучая врага. Тот продолжал сидеть, тоже наблюдая.
Рован понимал, что ситуация сейчас полностью под контролем Безликого, но молить о пощаде не собирался.
Послышался короткий смешок: Рован удивлённо смотрел на мага, но маска скрывала любые эмоции. Тот отмахнулся от чего-то рукой и поднялся на ноги. Сделав несколько шагов, он опустился на землю рядом с Рованом. Совсем близко, осталось лишь дотянуться до кинжала… Рован потянулся за кинжалом, который должен был быть за его спиной, но пальцы нащупали лишь мокрую траву.
— Что-то потерял? — Безликий достал из-за пазухи кинжал Рована и покрутил в пальцах.
Рован промолчал: он был полностью во власти своего врага, хотя можно попытаться задушить мага… Рован повёл плечами, и резкая боль пронзила левую руку от локтя до лопатки. Он поморщился, но сдержал стон.
Безликий явно заметил это движение, но ничего не сказал. Он снова спрятал кинжал и достал из-за пояса наполненный чем-то бурдюк.
— Пей, — он поднёс горлышко к губам Рована, но тот с силой сжал губы.
— Вода, — Безликий приставил мех к своему рту и сделал глоток, затем снова предложил Ровану.
Тот всё ещё не доверял магу, но, тем не менее, взял бурдюк правой рукой и, морщась от боли в спине, начал пить. Чистая вода приятно охладила горло и полилась дальше, насыщая организм такой необходимой влагой. Рован выпил всё и положил бурдюк рядом с собой.
— Ты должен быть мне благодарен, — заметил Безликий; он смотрел теперь прямо на Рована. — Я вытащил тебя без сознания из реки. Не знаю, зачем ты ему нужен, но он настаивал.
— Артаиск? — в голосе Рована звучало презрение.
— Нет, — глаза Безликого на мгновение полыхнули яростью, или Ровану лишь показалось.
Безликий поднялся и встал над Рованом. Кинжал снова блеснул в его руке.
«Это конец», — пронеслась мысль в голове Рована.
Рядом с рукой Рована в землю воткнулся кинжал рукоятью вверх.
— Забирай.
Рован одно мгновение недоверчиво смотрел на свой кинжал, затем быстрым движением схватился за рукоять здоровой рукой и убрал оружие за пояс.
— Доспехи, — Безликий указал на кирасу, прислонённую к стволу сосны. — Меча при тебе не было.
Рован лишь коротко кивнул. Он оперся на правую руку и попытался встать, но резкая боль в спине застала его врасплох, и он рухнул обратно, морщась.
— Тебе не стоит вставать, — заметил Безликий. — Ты в паршивом состоянии, генерал.
— Знаю, — процедил Рован.
Он снова упёрся рукой о землю и в этот раз смог подняться на ноги, придерживаясь за ствол сосны. Бедро ныло: видимо, глубокий порез, но это было ничто по сравнению со спиной: по ней как будто проехала телега, гружённая булыжниками. Безликий одобрительно кивнул и снова присел у костра, уставившись на пламя.
Рован остался стоять, шумно вдыхая и выдыхая носом воздух. Через несколько минут боль притупилась, и он смог сделать пару шагов. Такую боль он мог терпеть. Рован осторожно повёл левой рукой, через боль сгибая её. В спину будто воткнули раскалённый прут, а в глазах замелькали искры от чудовищной боли. Рован потрогал палец и с облегчением убедился, что кольцо на нём. Наощупь он понял, что ещё один кристалл треснул.
— Занятный артефакт, — вдруг заговорил Безликий. — У кого ты его выкрал?
— Не твоё дело, маг, — огрызнулся Рован.
— Сигрин, — вдруг тише произнёс Безликий. — Зови меня Сигрин.
Рован подозрительно прищурился, но маг молчал, продолжая смотреть на огонь. Тяжело вздохнув, Рован сел на ствол поваленного дерева. Воздух был холоден, но тепло костра согревало. Они сидели в полной тишине, нарушаемой лишь потрескиванием дров и скрипом старых сосен. Где-то вдали, за кронами деревьев, садилось солнце, и ещё был этот запах. Рован чувствовал его даже здесь: запах гари, крови, смерти…