- Чего молчим? - Вставляя мой девственно чистый паспорт в явно приспособленный для этих целей мольберт, взял в руки дополнительно прикрученный к множеству вращающихся шарниров, что позволяло удерживать его в любой точке без помощи рук, похожий на ручку, инструмент для выжигания. Раздувая щёки, фотограф как следует разжёг, еле тлеющий небольшой фонарь, а затем всунул туда свою ручку-иглу. Которая так и застыла на весу вместе с множеством немного скрипящих шарниров.
- Сядь ровно, Иржик. - Взяв меня за подбородок, дядька, приставил к моей голове ещё парочку овальных держателей на всё тех же, деревянных шарнирах. И зафиксировав в нужном ему положении моё лицо, снова отошёл к мольберту. - Значит, это ты придумал... - Снова продолжил он свой монолог. - И как же, скажи на милость, это тебе в голову-то взбрело? - Он посмотрел на меня, снова прищурился и выбрав нужный овал с имеющихся в его распоряжении шаблонов, чётким движением нарисовал в моём паспорте, соответствующий моему зажатому в тисках лицу, контур, уже достаточно разогретым для такого дела, острым жалом. Затем, замерив окружность моего лица, тут же занёс в имеющеюся рядом с овалом таблицу. Туда же вошли и остальные замеры. В том числе и длинна ушей и номер их формы. Подбирая нужные шаблоны и вводя их номера, мужик-бабочка, скрупулёзно, как и подобает работнику тайной канцелярии, выжигал на круглом овале, глаза, нос, рот брови... Но особенно его заинтересовала моя родинка над верхней губой. И он с особой тщательностью промерив все расстояния, всё же поставил последнюю точку, на ещё дымящейся и на удивление приятно пахнущей сосновыми иголками, фотографии.
Закончив с основной работой, он снова посмотрел в бланк-заказ, и удивлённо приподняв брови, достал со стола набор цветных стёклышек, и подобрав на глаз, более менее подходящие по цвету лица и волос, занёс это всё в ту же таблицу, и взяв очередное странное приспособление, принялся определять цвет моих глаз...
У мужика с кисточкой вместо бороды, явно что-то не клеилось. Он буквально ползал на четвереньках по всей комнате, в поисках очередного цветного набора с нужными ему номерами.
- Ничего не понимаю! - Выкрикнул он вслух. - Почесав у себя затылок. - Первый раз такое! Никак не могу определить твой цвет глаз... Ни один каталог не подходит... - Он с минут пять прохаживался по комнате, продолжая чесать репу. Пока всунутая в горячую лампу, острая выжигалка, не начала заметно подванивать. Он тут же подбежал и за неё схватился. Но умудрившись обжечь себе обе руки, после того как с правой ладони перебросил свой горячий инструмент в левую, видно совершенно позабыв что тот, при всём желании, ну никак не может упасть, начал отплясывать по кругу, смешно дёргая своими конечностями.
Я очень хотел засмеяться. Но хоть и довольно мягкая, однако уже порядком поднадоевшая фиксация моего лица, не давала мне возможности даже улыбнутся. И я лишь немного глупо перекосил свою физиономию, глядя как отплясывает высоченный мужик, вовсю стараясь не ругаться при ребёнке. Но он всё же не выдержал и прошипел.
- Ах ты ж, голубоглазая вертихвостка! - Но затем вдруг остановился, и подняв прилично обожжённый палец вверх, о чем-то вспомнил и забыв меня выпустить из тесных объятий своего фиксирующего устройства, исчез как минимум на полчаса...
***
- Вот! Вот оно! - Глядя в мои, только-только открывшиеся от полудрёмы глаза, несказанно обрадовался взволнованный фотограф, сравнивая странную, светящуюся в этой полутёмной комнате субстанцию, заточённую в небольшой стеклянной пробирке с огромной чёрной пробкой, с моими заспанными зрачками.
Отставив странную колбочку в сторону, он снова вставил выжигающее устройство в лампу, и подождав пока игла нагреется, вписал номер с пузырька в документ, а затем, очень аккуратно открыв его, всунул туда длинную иглу и нанеся пару капель на мой паспорт, с особым удовлетворением пшикнул ещё одним противно пахнущим, мутным пузырьком на весь документ, и в завершении отправил всё это дело в ящичек над пищащей жаром лампой.
- Хух... - Выдохнул он с нескрываемым удовольствием. - Ну ты меня братец и озадачил сегодня! - Невероятно довольный собой, он наконец-то отпустил меня из моей неподвижной ловушки.
- Хух... - Это выдохнул уже я, растирая затёкшую от долгого сидения шею. - Чем же я вас мог так расстроить? Господин фотограф... - Посмотрел я на него виновато. - Я сидел достаточно смирно. Ну, может раз и пошевелился, когда вы тут отплясывали. Ой... Извините... Вам наверное было очень больно?