Неста следила за беловолосой ведьмой одними глазами, при этом презрительно скривив губы.
— Оружие — это твой помощник, а не панацея. Сила находится внутри тебя.
— Легко говорить такое, когда можешь выдвинуть железные когти и клыки, — процедила фэйка.
Ведьма плавным движением оказалась за спиной Несты, фиксируя её шею в локтевом сгибе. Не ожидавшая этого девушка слабо дёрнулась, но ведьма держала крепко, положив ей на лоб другую руку. Она чувствовала, как дрожит сонная артерия, как сжимается горло.
— Я могла бы свернуть тебе шею и без железа, — почти ласково шепнула Манона в заострённое ухо и разжала руки.
Неста принялась судорожно хватать ртом воздух и растирать покрасневшее горло. Она с неистовым гневным огнём в глазах смотрела на Манону. Руки сами подались вперёд, повинуясь желанию испепелить ведьму. И та действительно почувствовала, как от ладоней фэйки к ней несётся волна жара. Но достаточно было сделать шаг в сторону.
— Гнев тоже не помощник, — Манона вспомнила свою первую встречу с Аэлиной, которая чуть не стоила железнозубой жизни из-за захлестнувших её эмоций. — Тебе нужна физическая сила и спокойствие. Так что наши тренировки начнём с того, что ты перенесёшь всё оружие и доспехи, которые остались на плаце, в сарай рядом с домом Кассиана.
— Что? — взревела Неста, решив, что ведьма над ней издевается.
На тренировочной площадке валялись полуторные и двуручные мечи, тяжелые части лат, булавы, топоры, молоты и щиты. Иллирианские мальчишки перед тем, как отбыть к Рамиелю, успели вдоволь наиграться со всяким снаряжением, красуясь перед друг другом. Перенести всё это в сарай получится за пару часов, не меньше.
— Иллирианкам ты сразу дала оружие! — указала Неста пальцем на крылатых девочек с мечами.
— Потому что они со мной не пререкаются, — выдвинув железные зубы, рявкнула Манона. — И дома они привыкли таскать огромные котлы с едой для своих семей, носить воду, колоть дрова и вообще выполнять всю тяжелую работу, пока их мужчины размахивают мечами. А тебе нужна выносливость и терпение.
Закатив глаза, Манона выплюнула ненавистное слово:
— И дисциплина.
Неста разъярённо раздула ноздри, но схватилась за двуручный меч. Он оказался тяжелее, чем та думала. Мальчишки притащили сюда и церемониальное оружие — за счёт всех украшений оно весило многовато даже для иллирианского воина. Но Неста, не желая признавать поражение, поволокла меч прочь. На выходе с плаца ей встретился Кассиан, добродушно поинтересовавшийся:
— Неужели узнала про Ласэна? Идёшь его расчленять?
Неста замерла на месте, недоуменно повернув голову к иллирианцу.
— Узнала что?
— Неста, не отвлекайся! — прикрикнула на неё ведьма.
«Кас, ты всегда говоришь быстрее, чем думаешь?»
Иллиранец, невнятно промямлив что-то Несте, поспешил к ведьме. Фэйка хмуро продолжила тащить меч. Теперь Манона сомневалась, что она удержится от того, чтобы заглянуть в дом для разговора с рыжим парнем.
— И что это такое было? — подняла бровь ведьма.
— Просто шутка, — опустив глаза, произнёс Кассиан.
«Связующие узы. Я всё чувствую, дракончик»
Ведьма ощущала: истинная пара ей врёт. Он специально намекнул Несте на похождения Ласэна.
«Ты ведь сам знаешь, что нельзя вставать между фэйцем и его истинной парой. И подначивать на это других тоже. Такое может очень плохо закончиться».
Манона буравила взглядом мужчину. Тот выглядел провинившимся псом: крылья чуть подрагивали, руки поправляли пучок на затылке, а глаза избегали пронзительного взгляда ведьмы.
«Дело в Азриеле, так?»
Кассиан, удивлено распахнув глаза, посмотрел на ведьму. Его реакция однозначно говорила о том, что Манона угадала.
«Ну же».
«Аз бесконечно долго пытался добиться Мор. Но, как я понимаю, она никогда не ответит ему взаимностью. Почему — не объясняет, но часто ведёт себя так, словно специально пытается отвратить от себя Аза».
«Это я заметила».
Манона заметила и кое-что ещё, но чувствовала, что не имеет права раскрывать чужие секреты. Особенно, если Мор до сих пор сама не рассказала об этом своим ближайшим друзьям. Хотя Манона не понимала её: среди ведьм любовь между женщинами считалась нормой. Смертные мужчины и фэйцы годились лишь для продолжения рода, а все тёплые чувства, какие только могли позволить себе железнозубые, они дарили друг другу. Такие связи не считались проявлением мягкого сердца.
«Но с появлением Элайны Азриель стал спокойнее реагировать на Мор. И он, и она выдохнули, ушло напряжение».
«Ты же понимаешь, что оно ушло до тех пор, пока не возникло между Азом и Элайной. Если он, правда, что-то к ней чувствует, случится беда».
Парные узы могли ждать, таиться до определённого времени, но всегда брали своё. Связанная ими Элайна рано или поздно, через век или тысячу лет, поймёт, что любит Ласэна. Об этом и говорила Маджа: связующая нить лишь подтверждает порыв сердца, а не создаёт его. И, когда Элайна это поймёт, Азриель снова окажется обречён на боль, страдание и одиночество.
«Просто не вмешивайся, Кас. Они разберутся сами».
Ведьма подошла к иллирианцу и потерлась щекой об его щёку, встав на носочки. Кассиан вздохнул и прижал её к себе.
***
Тренировка с Нестой кончилась тем, что Манона показала ей основы обращения с кинжалом. Уставшая, запыхавшаяся фэйка не могла уже возмущаться и злиться, поэтому терпеливо повторяла за ведьмой. Получалось неплохо. Кассиан мысленно похвалил свою истинную пару за то, насколько правильный подход она нашла к Несте.
«Он универсальный. Сначала вымотать, а потом взять желаемое», — усмехнулась ему в ответ Манона, вспоминая их постоянные ссоры после знакомства и первую ночь проведённую вместе.
Наступил вечер, и ведьма уже сидела в укрытии на склоне вместе с Налой. Здесь, в отдалении от вершины, патрулей почти не было. Все дозорные кружили над чёрным ониксом, который в сумерках сливался с небом.
Маноне пришлось воспользоваться сваренным Маджой снадобьем из ореховой скорлупы, чтобы перекрасить волосы в темный оттенок. Это уменьшало риск того, что её схватят, как только заметят. Но ведьма не собиралась попадаться. Она доверяла Ризанду и его внутреннему кругу, прошедшим многие битвы. Они сумеют сделать всё, как надо.
Ведьме останется только, получив сигнал от Фейры, добраться до вершины и коснуться камня, пока три звезды сияют над Рамиелем.
План исключал всякие погрешности. Киншас не мог выносить взгляд Маноны, поэтому не смотрел в глаза Евы. Он не подозревал об иллирианках с магическими способностями, а тем более с даром оборотничества. Ведьма помнила, как долго Лисандре удавалось водить за нос огромную армию. А тут всего лишь один полоумный старик. Отряд Риза появится неожиданно, за минуту до того, как взойдут звёзды. Старик растеряется и не успеет применить силу, которую долго не использовал. Ризанд отсечёт ему голову быстрее, чем тот успеет понять, что происходит, пока Аз, Фейра и Мор отвлекут на себя стражников. В воздух поднимутся Кас, Сунна и Агата — эти трое смогут справиться даже с дюжиной предателей. Ева останется невредима. По крайней мере, до встречи с Кассианом.
Иллирианец упорно избегал этой темы. Когда Манона напрямую спросила, что он чувствует и чего ждёт от встречи, он не ответил. Как бы тяжело ему ни приходилось, он не был готов об этом говорить. Наверно, даже с самим собой. Манона его понимала. На её руках была кровь собственной сестры, она пережила осознание того, что не та, кем мнила себя сотню лет. Но бабушка не оставила ведьме шанса всё исправить. Её мать и отец убиты. Если бы кто-то сказал ей, что это не так и всю её жизнь они прятались, чтобы она на себе узнала жестокость Железнозубых и выросла достойной королевой, Манона бы разыскала их лишь затем, чтобы задушить своими руками. И в Кассиане боролись два чувства: ненависть к женщине, которая оставила его в раннем детстве, и любовь к матери. Иллирианец рассказал ведьме, как сравнял с землей тот лагерь, где родился. Где, как он думал, измучили и заездили до смерти его несчастную мать.