Ризанду вспомнились пустые рыбьи глаза стариков. В них отражался не старость, а внутренняя смерть, сгнившая, пустая душа. Киншас каким-то образом вырвал из каждого крупицу, заложенную тёмной сущностью, и стал единоличным обладателем дара. Вслед за Таширом на снег опустились ещё двое иллирианцев. Какими бы силами те ни обладали, четверо из внутреннего круга размажут их за считанные минуты. Другое дело, что даже этого времени могло хватить Киншасу.
Будто бы подтверждая худшие догадки Ризанда, над вершиной взлетел шар огня.
— Это ведь наш сигнал! — закричала Мор.
Верховный правитель попытался немедленно оторваться от земли, чтобы полететь к вершине. Но воздух прорезал арбалетный болт, глубоко вошедший в плечо Фейры. Она не успела уйти с траектории его полёта, а Риз, ошарашенный огненным сигналом, не сумел её защитить. К Азриелю, тоже спешившему подняться в воздух, подскочил заражённый демоном иллирианец. Они закружились в смертельном танце. На помощь другу кинулась Мор, вспарывая воздух своими парными клинками. Но тёмная сила, подаренная иллирианцу Киншасом, делала его ловким и сильным. Глаза фэйцев не успевали за его движениями. Вокруг извивающегося тела клубилась тьма. Но в отличие от теней Азриеля, эта являлась оружием и доспехами. Она рвалась в бой, повторяя движения мечей крылатого воина, и защищала его кожу в тех местах, до которых удавалось дотянуться клинкам Мор или кинжалу Аза. В бою помогали только всплески энергии сифонов — от них демону приходилось уворачиваться.
Фейра тихо зарычала от боли. Ризанд хотел обернуться к ней, но вперёд подался ещё один из спутников Ташира. Верховный правитель яростно отбил его атаку и напал, рассчитывая закончить всё быстро. Но тени, клубившиеся и вокруг этого иллирианца, отразили удар меча Ризанда лучше любого щита. Верховный правитель продолжил наступление, надеясь хотя бы в одно из мгновений битвы оказаться быстрее теней.
Снова засвистел воздух, разрезаемый арбалетными болтами. Ташир стрелял почти не целясь — его не пугало то, что он мог попасть по своим, ведь их защищала живая тёмная броня.
— Огонь выпустил ваш рыжий друг. Мы доставили его на вершину, прежде чем прийти к вам. Киншас хорошенько покопался в его мозгах, чтобы узнать ваши планы. Его святейшество мудро берёг всю силу для этого дня.
Риз даже сквозь хаос битвы слышал, как закричала Фейра. Ласэн должен был оставаться в Гавани Ветров с её сёстрами, чтобы при любой угрозе переброситься с ними в Веларис. Но если фэец здесь, где же тогда Неста с Элайной?
Краем глаза Риз увидел, как его храбрая истинная пара решительным движением вырвала болт из своего плеча.
«Фейра, беги отсюда!» — передал он через связующую нить.
Противостоящий Ризанду иллирианец не мог ранить его, но и у самого фэйца никак не получалось отделаться от этого надоедливого и неуязвимого существа. Он не знал, как обстоят дела у Мор и Аза, но, судя по тому, что Ташир оставался в стороне, они тоже не могли справиться с воином, одержимым демоном.
«Ни за что!».
Фейра, стоявшая за его спиной, подняла руки, и рядом с ней вырос снежный медведь — копия тех, что сражались в рядах армии Двора Зимы. Верховная правительница, выхватив меч, кинулась на Ташира, направившего свой арбалет в сторону Мор. Не ожидавший такого напора иллирианец покачнулся от тяжелого удара лап призванного зверя, но быстро собрался и закружился вокруг него, обнажив клинок.
Внезапно с вершины до сражающихся долетел чудовищный нечеловеческий вопль. И Ризанду, и Фейре был знаком этот крик. У обоих он уже рождался внутри, когда они смотрели на безжизненные тела друг друга. Бой на секунду остановился.
— Нет! — вторя раздавшемуся воплю, закричала Мор. Она попыталась решительной атакой опрокинуть своего соперника на ноги. Тот не только увернулся, но и успел полоснуть остриём меча бедро фэйки. Аз с ревом кинулся на него, разбивая тьму синим лучом.
— Уже скоро, — усмехнулся Ташир, продолжая сражение со снежным медведем и Фейрой.
Ризанд понял, что времени не осталось совсем. Надежда таяла.
Вдруг Фейра, обезумевшая от крика, полного сжирающей всё изнутри боли, сконцентрировавшись, запустила в Ташира огненным шаром. Иллирианец зашипел и свалился на землю. Он тут же поднялся на ноги, но тени, защищавшие его от любого другого удара, расступились перед пламенем и позволили ему оставить на смуглой руке пузыри ожога.
— Ах ты мразь, — зарычал он.
Ризанд метнулся наперерез иллирианцу, встречая его меч своим клинком. Он вспомнил рассказы ведьмы о валгах: демоны, их принцы и короли боялись огня.
— Фейра, беги к вершине, ты одна можешь помешать Киншасу.
Его истинная пара нерешительно отступила, видя, как он едва сдерживает напор двух воинов.
— Фейра, давай же! — крикнула ей Мор, перемещаясь к Ризанду. Азриель неплохо справлялся, атакуя с помощью сифонов.
«Я люблю тебя. Ты — мой» — послала она Ризанду через связующую нить и поспешила к чёрному ониксу.
***
Кассиан сражался в воздухе сразу с двумя демоническими отродьями. Он видел чёрный, как дёготь, цвет их крыльев, которые, казалось, притягивали и поглощали тьму. Он давно понял: что-то идёт не так.
Как только он и две иллирианки поднялись в воздух — то есть, за несколько минут до того, как к вершине должен был переброситься Ризанд — крыло Сунны пронзила стрела. Их окружили трое иллирианских воинов. В Кассиане проснулось чутьё главнокомандующего, веками позволяющее ему выигрывать сражения:
— Сунна, переброс на вершину, — громогласно скомандовал он, отмахиваясь мечом от нападавшего.
Девушка потянулась к его плечу, но внезапный удар меча, окутанного тенями, отсек ей руку. Иллиранка закричала, к ней, хлопая крыльями, рванула Агата, встретившая на пути сразу двух мужчин. Рыжая воительница сражалась с яростью тигрицы, но мечи противостоявших ей иллирианцев окутали беспощадные тени. А отрубленная рука её подруги утонула в сгущающейся над лесом тьме. Сунна в битве полагалась на свою способность к ослепительным перебросам, из-за которых враги теряли координацию. Иллирианка была ловкой, юркой, хитрой и умной, но не сильной и выносливой. Отрубленная по локоть рука и стрела в крыле, раздробившая тонкую полую кость, лишили Сунну сознания. Она камнем полетела на землю под истошный вопль Агаты. Но, к счастью, никто из нападавших не кинулся за ней.
К иллирианцам присоединились еще двое. Они все заражены валгами — безошибочно почувствовал Кассиан. За движениями их проклятых мечей сложно уследить, чёрные крылья поглощали тьму, глаза горели демоническим огнём.
Главнокомандующий сражался сразу с четырьмя, даже не замечая этого. Внутри него ширилось и росло предчувствие чего-то ужасного. Ночное небо пронзал алый свет сифонов, но валги отражали его при помощи теней.
Кассиан отчаянно пытался найти внутри себя связующую нить. Манона уже должна быть на вершине, кажется, он видел огненный шар.
«Манона!» — кричал он, но ответом ему становилась тишина и тьма.
Увлекая за собой четверых чернокрылых демонов, он бросился к тому месту на вершине горы, где должны уже находиться его друзья. Валги-иллирианцы пытались помешать ему: хватались за крылья, рубили клинками, пытались достать до его глаз остриями зажатых в руках стрел. Он чувствовал себя как огромный лев, на котором гроздьями висели гиены. Но, чем больше усилий предатели прикладывали, чтобы удержать его, тем яснее Кассиан понимал — он на верном пути. Ему во что бы ты ни стало нужно добраться до чёрного монолита.
Сконцентрировав свою силу, Кассиан мощным толчком высвободил её через все семь сифонов разом, откидывая от себя нападавших. Той секунды, на которую они отстранились от него, хватало, чтобы он смог увидеть крошечные фигурки на вершине Рамиеля.
Там не было Ризанда. Не было Азриеля, Мор и Фейры. У чёрного монолита замер крылатый мужчина в чёрном плаще. Рядом рыжий фэец. На снегу, окружённая тёмным пятном, лежала хрупкая крылатая женщина. При взгляде на неё сердце Кассиана сдавили железные тиски. Там, где стоял камень, иллирианец разглядел ещё один силуэт — распятый на чёрной поверхности, он почти сливался с монолитом. Зрение и разум, желавшие быть обманутыми, спокойно заключили — это не Манона. Серебряные волосы ведьмы невозможно спутать ни с чем.