Он хотел бежать, но конечности больше не повиновались воле. Сила и жизнь хлынули из него, подобно крови из смертельной раны. Ларакен, добравшийся до берега и возвышавшийся над ними — вдвое выше человеческого роста — медленно начал облекаться плотью. Втянутый живот набухал, поглощая магическую энергию чародея Зилгорна, и умиравших за его спиной людей.
Последней мыслью гордого некроманта было облегчение, ибо без голоса он не мог умереть крича, и не было никого, кто видел его поражение.
И в том, и в другом он ошибался.
Внутри башни, взиравшей на западные горы Халруаа, далекие от болота Ахлаура, над сканирующей чашей низко склонилась эльфийская женщина. Смерть Зилгорна пронеслась перед ней во всех деталях, и острые уши уловили новую ноту в реве ларакена: тренированный голос некроманта взлетевший в финальном пронзительном вое боли и ужаса.
Когда вызванное магией видение закончилось, эльфийка выпрямилась и стряхнула зеленый локон с лица. Она бросила взгляд на вемика, львоподобного кентавра, присевшего во внимательном молчании рядом с ней.
Ни эльфы, ни вемики в Халруаа не являлись частыми гостями, так что вместе они составляли весьма странную картину. Кива, эльфийка, была крови лесных эльфов, о чем говорил ее внешний вид, обычный для обитателей южных лесов. Пышные волосы глубокого зеленого оттенка, кожа цвета меди. Лицо ее, хоть и прекрасное, было резко очерчено и лишено всякого следа мягкости, а золотые глаза смотрели с загадочностью кошки. Одеждой эльфийке служило желтое шелковое платье и зеленая накидка, расшитая золотом. На пальцах и у горла искрились изумруды. Вемик, контрастируя с этой роскошью, был одет лишь в свою собственную рыжеватую шкуру. Из массивного тела льва вверх уходил мускулистый и золотокожий мужской торс. Густая черная грива спадала на плечи, а глаза, как и у эльфийки, были кошачьего оттенка янтаря. Из вещей он довольствовался рубиновой сережкой в львином ухе, и тяжелым палашом, перекинутым через плечо.
— Зилгорн был из лучших, — раздался ясный голос Кивы. — Я полагала, он сумеет что-то показать. — Вемик недоумевающе нахмурился.
— Ты думала он добьется успеха? Освободит ларакена из болота? — Словно хрустальные колокольца зазвенели — Кива смеялась.
— Ни в коем случае! Эта задача — наша, милый Мбату. Но с каждым магом, которого нам удается заманить в болота, мы узнаем чуть больше. — Ее компаньон кивнул, золотые глаза блеснули при упоминании о предстоящем сражении.
— Мы скоро отправимся в Ахлаур? — лицо эльфийки помрачнело.
— Еще нет. Зилгорн… разочаровал меня. Некромантия ничуть не лучше защищает от ларакена, чем любое другое волшебство. Нам нужно найти иной путь.
— Значит, последняя экспедиция — просто потраченные зря деньги и усилия, — заключил Мбату указывая на чашу. Жесткости в улыбке Кивы достало бы для разрезания алмазов.
— Не зря, — заметила она мягко. — Совсем нет. Я заплачу любую цену, если это принесет смерть магам Халруаа — и буду считать себя в выигрыше.
Глава первая
Если начать их расспрашивать, многие жители Халруаа станут решительно утверждать, что мир заканчивается кругом снега и неба. Выражение относится к Стенам Халруаа, практически непроходимым горным цепям, словно гигантской подковой охватившим их землю, произносится оно с величайшей гордостью, и лишь частью шутливо.
Халруанцам тяжелее забыть о морях за их южной границей, кораблях и торговцах, чьи приходы и уходы отмеряются приливами, но торговля воспринимается как обмен только товарами, а не культурой. Халруаа закупает товары роскоши, вроде шелка из неведомых восточных стран или музыкальных инструментов создаваемых в далеком Сильвермуне. На продажу идет крепкое золотое вино и торговые слитки электрума, которые добывают дварфы в избороздивших холмы шахтах. Но с лучшим халруанцы не расстаются никогда. Это их земля — богатая магией, управляемая чародеями, живая легенда, реальность, намного превосходящая рассказы, приносимые домой пораженными торговцами.
Нужно заметить, большинство этих торговцев едва ли осознают истинные чудеса Халруаа, и ее волшебники идут на немалые усилия, чтобы так продолжалось и впредь. Чужестранцам запрещено покидать портовые города, за ними бдительно наблюдают с помощью магии и стражников. Многие опытные путешественники считают Халруаа наименее доступной страной из всех, населенной самыми подозрительными обитателями. Если даже и так, на то есть причины. История Халруаа напоминает постоянно подвергающийся осаде замок, многие соседи видят в ней сокровищницу полную уникальных заклинаний и несравненных магических артефактов.
Опасности внутренние — порожденные ошибками волшебства, или напротив излишне амбициозными успехами — оказывались подчас не менее смертоносными, чем пираты, драконы или полукровки-дроу кринти, живущие в пустошах за северными горами. Правящие маги понимают, что лишь подчас суровые действия и постоянная бдительность хранят Халруаа от того, чтобы разделить судьбу утраченного Нетерила или Мит Драннора или сотен других легендарных мест, живущих теперь только в легендах бардов.
Это не значит однако, что жизнь в Халруаа мрачна. Совсем напротив! Климат мягок и нежен, почва сезон за сезоном дает обильный урожай, неисследованные местности обещают желающим приключения, а города обеспечивают комфорт остальным. И повсюду магия.
Нигде это не проявляется так явственно как в Халарахе, столице и месте где живет король-чародей Залаторм. Небеса заполняют спиральные башни, похожие на грациозных танцоров застывших среди туч, слишком причудливые, чтобы держаться без помощи магии. Удивительные звери, неизвестные нигде более, бродят в городских садах и украшают дома магов и богатых торговцев. В магазинах продавцы небрежно демонстрируют редкие компоненты заклинаний и магические предметы, которые посрамили бы сокровищницы драконов и заставили большинство северных волшебников рыдать от зависти. Многие простолюдины также могут похвастаться одним-двумя зачарованными вещами, выбранными из соображений практичности для помощи в ежедневных занятиях или чтобы обеспечить немного простой роскоши или развлечений. Даже те, у кого недостает и таланта для владения магией и средств, дабы купить ее, могут присоединиться к элите, наслаждаясь многочисленными городскими представлениями.