- Это очень серьезное признание.
- Конечно. Честное слово, я был бы очень интересным клоуном - это я совершенно точно говорю, не хвастаюсь. Я двигаюсь, прыгаю, играю на разных инструментах. И когда я пару раз оказывался на арене - когда меня приглашали как народного артиста поздравить, почествовать - я так хорошо себя чувствовал! Прошелся по арене туда-сюда... Такой простор вокруг! Люди вокруг тебя, а ты - в центре... Черт его знает, что надо было выбирать?!
Когда я приехал в Ленинград, в 1970 году, меня увидел Сонин - главный режиссер цирка. Он сказал: "Слушай, зачем тебе этот Малый драматический? Я напишу для тебя сценарий, мы объездим весь мир! Давай, приходи. Ты видел свое лицо? Ты же клоун!" Я даже вспылил: "Как это, я клоун? Я не клоун! Я артист!" Мне казалось, что цирк - это балаган, площадь, а драматический артист - это искусство!
Вот ведь как интересно все складывается! Я же тогда еще не снимался, был совсем неизвестным, меня никто не знал. А он вцепился в меня и стал уговаривать! Но тут и кино подоспело. Режиссеры разглядели во мне какую-то нестандартную краску. И все завертелось.
- А эта ваша нестандартная краска врожденная? Вы с детства клоун?
- Конечно! Мне было года три, когда я начал выступать перед зрителями. Я танцевал фокстрот, а в качестве вознаграждения получал что-то вкусненькое. На вопрос, кем я стану, когда вырасту, отвечал не задумываясь: "Артистом". А когда увидел "Огни большого города", стал отвечать совсем нахально: "Чаплином"!
Тут надо оговориться, что мои родители не имели к искусству никакого отношения. Правда, отец был довольно странным человеком. У него не было никакой специальности, но был безусловный талант. Он прекрасно танцевал, играл на всех инструментах (хотя не знал ни одной ноты), заразительно вел свадьбы - в общем, умел нести радость людям. Именно он впервые привел меня в театр и в кино. Я обожал комедии с Ильинским "Праздник святого Йоргена" и "Закройщик из Торжка". Так что, во многом я обязан своему отцу.
- Вас, наверное, очень любили одноклассники. Сколько уроков вы сорвали своими выступлениями?
- Очень много. Я гримасничал, паясничал, болтал без умолку. Но если в детском саду меня даже любили за это, то в школе учителя задыхались от гнева. Я же постоянно ощущал себя, как на сцене! От меня ждали "номеров", и я не мог обмануть этих ожиданий! Класс содрогался от смеха, и никакие уговоры учителей, никакие педагогические внушения не срабатывали. В итоге меня выгнали из школы после восьмого класса.
- И куда вы подались?
- В музыкальное училище. Отец помог мне научиться играть на фортепиано, и я отправился "штурмовать" отделение хорового дирижирования. Решил, что практика махания палочкой перед репродуктором поможет. Но взяли в класс гобоя. По окончании училища я некоторое время преподавал музыку в средней школе. Дети рвались на мои уроки, никто не хотел уходить. Директор удивлялся, почему дети за дверью не столько поют, сколько смеются. Я возражал, что школьникам нужна разрядка, и давал им сольные концерты. Моя карьера учителя была недолгой.
- Насколько я знаю, вы так и не получили театрального образования...
- Дело в том, что в Москве я поступал сразу в два института, и ни в один меня не приняли. Несколько месяцев я был личным учеником Аркадия Исааковича Райкина. Он пробил такую должность специально для меня, вытребовал ставку на одну единицу. Я должен был сидеть на репетициях, наблюдать за игрой актеров. Для меня приглашались преподаватели по мастерству и по гриму. Но я так себя повел, что меня выгнали через несколько месяцев.
- Что же вы делали?
- После каждого спектакля я шел за кулисы и делал замечания актерам. Причем, я настолько обнаглел, что стал делать замечания самому Райкину! Но я хотел играть, а не сидеть. И если бы я остался в этом театре, то всю жизнь подыгрывал бы Аркадию Исааковичу. Он же ведь такой один! Все остальные - лишь окружение. И это правильно.
Но я хотел играть сам!
Поэтому пришел на биржу. Каждый год в августе в Бауманском саду в Москве работала биржа. Меня встретил человек и спросил: "Хотите в театр?" Отвечаю: "Да". - "Что вы кончали?" - "Музыкальное училище". - "Ну, пошли". Взял за руку, привел к другому человеку. Тот спрашивает: "Что вы играли?" "Играл Шмагу в музыкальном училище". - "Я Вас беру. Шестьдесят рублей в месяц, город Камышин". Я спрашиваю: "Где это? Приблизительно!" - "Ну, как где? В Волгоградской области! Камышин! Там, где арбузы! Вы что не знаете?" Да мне было уже все равно, арбузы - не арбузы. В театр? Поехали!
И, должен сказать, дали мне сразу одну из главных ролей, комическую. И... как будто я всю жизнь работал на сцене! Ну не было никакого мандража! Как будто я профессионал из профессионалов! Сели за стол, разобрали роль, поговорили, вышли на сцену. И началась игра.
- Вы объездили множество городов, работали в самых разных театрах. Что дали вам многолетние скитания по провинции?
- Мне часто задают вопрос: "Как же вы так - без института, без школы?" А школу я прошел! Двенадцать лет на периферии! Я объездил: Камышин, Петропавловск, Иркутск, Кемерово, Пенза, Петрозаводск - шесть городов. Причем, из них четыре года в Пензе, четыре - в Кемерово. В остальных - по году.