В воздухе, как след потери, застоялся аромат жасмина…
Алексис, пустым взглядом смотря на лодку, освещённую сиянием прощального заката, ощутил, как в глазах защипало, а в горле образовался ком. Слёзы хлынули наружу фонтаном, и юноша громко и несдержанно всхлипнул. Ему было плевать, что народ смотрит, плевать на всех, будто остался совершенно один в этом мире. Король схватился рукой за грудь. Там неописуемо сильно что-то болело, разрывалось на части. Казалось, сердце не может выдержать столько тоски. Хотелось закричать о том, что всё это неправда, что его Теми жив, а устроил весь этот жестокий спектакль лишь ради них всех, ради королевства, ради народа и семьи, чтобы спасти их и искупить грехи. Он герой. Любовь всей его жизни.
Грегори притянул Алексиса к себе, и тот зарылся носом в его шею, сжимая во вспотевших кулаках ткань тёмной одежды.
— Я так сильно люблю его, — шептал несчастный король, надрываясь. — Как… как же так случилось, что он не со мной более? Мы ведь единое целое, неделимое…
Десница лишь сжал юношу в объятиях крепче, пытаясь не выпустить из глаз рвущуюся наружу влагу, и махнул рукой кому-то впереди, жестом приказывая отправляться вперёд. Проводник покорно повёл за собой церемонию, а шестеро неизвестных подняли лодку и понесли дальше. Звучно зазвонили колокола. Грегори, всё так же держа Алексиса в объятиях, сделал шаг вперёд и медленно последовал за остальными.
— Всё хорошо, — приговаривал десница, утешая юношу, и, не в силах бороться более, всхлипнул сам. — Поплачь, мой милый король, поплачь.
Несмотря на то, что Артемий был жив, в груди распалялась пожирающим пламенем скорбь.
Мимо бежали дома, хижины, деревья, а Алексис всё никак не приходил в себя. Нецелый, чужой самому себе, юноша плёлся за Грегори, словно пробирался через туман. Король, уставший и разбитый, смог успокоиться лишь тогда, когда они подошли к Алмазному озеру после долгого пути, а лодку опустили к воде. Алексис и Грегори стояли на берегу подле проводника и глядели, как ветер уносит к прозрачным волнам белоснежные лепестки цветов. Его Величество вслушивался в знакомый плеск воды и удары крыльев старой неясыти о воздух, доносившиеся из глубин леса. Огненный закат угасающим пожаром отражался в кристально-чистом озере. Алексис огляделся по сторонам, узнавая место.
— Здесь мы с Артемием впервые повстречались, — произнёс он полушёпотом, вспоминая о высоком надменном юноше, тогда ещё незнакомце, столь дерзком и своевольном. — Отвратительная встреча была, коль рассудить разумно.
Его Величество усмехнулся, потирая браслет судьбы на правом запястье. Какой была бы его жизнь, не встреть он Артемия на своей дороге? Где бы оказался сейчас? Уж сколько всего они прошли вместе, преодолев путь от заклятых врагов до без памяти влюблённых супругов.
Проводник шептал молитву, склонившись, а затем, как только закончил, неизвестные толкнули лодку вперёд, на воду. Лишь та покинула берег с порывом ветра и тихим плеском волн, точно капли слёз ударились о поверхность Алмазного озера, Грегори щёлкнул пальцами — и лодка вмиг вспыхнула пламенем.
Смотря на неё, догорающую и уплывающую в даль в сумерках природы, Алексис ощутил, что невольно отпускает нечто важное, хоть и понимал, что их с Артемием история ещё не подошла к концу. У них всё впереди.
— Пусть звёзды приглядят за ним, — прошептал проводник вслед.
— Пусть звёзды приглядят за ним, — повторили Грегори и Алексис в унисон, стоя в обнимку, пока прохладная вода омывала их сапоги.
На небеса взошёл серебристый серп месяца, вокруг вновь стало чересчур тихо, но эта тишина навевала некое смирение и умиротворение. Всё закончилось. Худшее позади. Они выстояли.
— Позволишь проводить тебя в покои? — поинтересовался Грегори шёпотом.
Алексис охотно кивнул, вдруг вырванный из пучины размышлений.
— Был бы весьма признателен, — ответил он.
Меньше всего король желал сейчас оставаться один. Юноша мечтал наконец вернуться и вновь увидеть Ливви, побыть с ней и забыть о случившемся. Хотя бы на время.
Не говоря ничего, Грегори повёл жениха обратно в замок, приобняв за столь хрупкие в этот час плечи. Уж слишком много свалилось на них. Лишь одно управляло десницей — приласкать, приглядеть, успокоить своего бедного мальчика. Властный король, но всё ещё человек.
У дверей в спальню Алексис столкнулся с суровой реальностью, осознавая, что предстоит первая ночь, которую он проведёт без супруга в холодной жёсткой постели. Монарх и десница захлопнули за собой дверь, и Его Величество без сил устало упал на кровать. Ноги болели, хотелось спать, но всё это было ничем по сравнению с чувством неизвестности и нехватки рядом чего-то важного. Или кого-то…
Грегори присел подле товарища, глядя на хмурые морщинки меж бровей того, сомкнутые в плотную линию губы и поцелуи истощения на прекрасном лице. Сердце заколотилось в груди быстро-быстро. Не удержавшись, юноша провёл ладонью по волосам короля, и Алексис чуть расслабился под нежным касанием.
Вскоре Элизабет привела в спальню Ливви, и маленькая девочка тут же скрасила серый вечер юношей.
— Папочка! — воскликнула она, прыгая на кровать к Его Величеству и ложась рядом. — Дядя Гэ!
— Ангел мой, — произнёс Алексис с вымученной улыбкой и обнял дочку.
Та с радостью прижалась к отцу.
— Папа ещё не вернулся? — сразу спросила принцесса, окинув взглядом покои, и приуныла. — Он нас бросил, да?
— Вовсе нет, — качал головой король.
— Как же папа мог бы бросить такую красавицу? — вмешался Грегори, вынуждая малышку улыбнуться, а её щёчки — раскраснеться.
Десница, поддразнивая, дёрнул её за локон волос.
— Причесать тебя? — предложил он, и Её Высочество охотно закивала. — Неси гребешок.
Принцесса выпуталась из объятий отца и, порывшись в сундуке, послушно передала в руки Грегори гребень. Ливви удобно устроилась напротив юноши, подставляя длинные и чуть сбившиеся кудри, а тот принялся заботливо и плавно причёсывать малышку.
— Где папа сейчас? — продолжала интересоваться она тоскливо.
Алексис собирался ответить уже давно заученной и надоевшей ему самому фразой, но Грегори вдруг перебил приятеля.
— Он оберегает свою принцессу, — произнёс советник с трепетной улыбкой, желая поднять настроение девочке, — летает на золотом драконе и наблюдает за ней с небес.
Ливви расхохоталась:
— Что же ты, дядя Гэ? Драконов не бывает!
— Ещё как бывает, — поспорил Алексис, легонько пощекотав дочку за бок. — Как-то раз папа рассказывал тебе сказку о золотом драконе.
— Я не помню, — пожала плечами та, огорчившись.
— Конечно, не помнишь, — успокоил монарх. — Ты была ещё совсем крохотной и жила у меня в животике.
— А он расскажет мне ещё раз, когда вернётся? — любопытствовала Ливви.
— Обязательно, — ответил Грегори. — Он расскажет тебе ещё множество историй о том, как твои папы вдвоём спасли дракона из заточения.
— Ого! — воскликнула принцесса восхищённо, оборачиваясь на Алексиса. — Это правда?
— Правда-правда, — кивнул тот, улыбнувшись. — Папа на самом деле летал на драконе. Почти через денёк после того, как родилась ты, мой ангел.
— Вау! — удивилась малышка, и её глаза широко распахнулись.
Грегори, пригладив аккуратные пряди волос Её Высочества, отложил гребешок в сторону.
— А теперь пришла пора ложиться спать, — заявил юноша, — чтобы, когда папа вернётся, его принцесса выросла большой-большой.
Ливви поникла, однако покорно спрыгнула с постели, переоделась и забралась к отцу под одеяло, вытащив из-под подушки игрушечного дракончика и крепко прижимая его к груди.
— Что ж, а дядя Гэ пойдёт в свои покои, — произнёс десница, оставляя мимолётный поцелуй на макушке девочки, и поднялся с кровати.
Он уже собрался развернуться к двери, как вдруг принцесса возмутилась.