Кстати рабом Лука был плохим. Он, не предугадывал мои желания, а ожидал устную просьбу. Он эмоционально был глух к чужим людям и мог ощущать только свои желания, это самая запущенная степень эгоизма. И он только в 9-м классе, в мае, на последнем уроке Родной Литературы смог увидеть своё уродство. Уродство - вызванное эгоизмом.
Было дано домашние задание выучить и рассказать перед классом свое любимое стихотворение. Лака вызвался отвечать первым: с плутоватой улыбкой, ухмыляясь он продекламировал стихотворение Маршака. Наверное, это были похожие на эти строки:
Я видел облако в штанах,
Жирафу в брюках на сносях,
Крестом сошедшиеся крыши,
Котов, которых ловят мыши.
Я видел точку, ка и су,
Что пироги пекли в лесу,
Как медвежонок прутик мерил
И как дурак всему поверил!
Основным достоинством этого стихотворения было, то что оно короткое, легко запоминается, и вроде бы содержит слово «Дурак». Лака считал это слово смешным, он думал, что его Лаку посчитают остроумным и весёлым, ему будет уготована роль всеобщего друга. Понятие «популярный» Лука-заморыш тогда ещё не знал. Его одноклассницы и одноклассники вдохновенно, с блестящими глазами читали стихи и поэмы Михаила Лермонтова, Александра Блока, Бродского. Лака лишь слегка поразился выбору своих друзей, и может быть впервые в жизни, ещё неосознанно понял, что представляют собой другие люди. Пройдут годы прежде чем сердце заморыша согреется огнём настоящей поэзии. Вроде бы он даже возненавидит приправленный липкой патокой постмодернизм, и его будет тошнить от коктейля - юмора, жестокости, выделений красных гусениц и равнодушия.
Впрочем, мне всё равно, что теперь твориться в голове заморыша. Моё сознание ютиться в окружении твёрдых известковых плоскостей, острых углов и бугристых шишковидных кальцитовых наростов. Здесь тихо и темно, просветы между плоскостями заполнены воздухом, и стандартное, привычное для людей пространство представляет собой небольшой, довольно примитивный лабиринт. Где-то недалеко от моего местонахождения имеется выход на поверхность, пока что, ничто не побудило меня направиться к выходу.
Сложно сказать в каком состоянии сейчас находится моё тело, я не ощущаю ни ног, ни рук, а в те моменты, когда отступает тьма мне не удаётся увидеть себя со стороны. В своих мыслях я уже не называю себя по имени, это нелепо. Для себя я не "Антип", я "Фантом". Ни в коем случае я не являюсь призраком или привидением, потому что приведение — это когда что-то привиделось или показалось, но привидеться или показаться самому себе, я не мог, этого не было, всё моё существо отвергает такую возможность.
Твёрдое окружение, я осязаю внутренним чувством, словно на ощупь и этого достаточно чтобы ни о чём внешнем не волноваться.
В разных закоулках подземного лабиринта сквозь плоскости пород проникает родниковая вода и слышатся мерные звуки падающих капель. Я избегаю подобных мест. Капли долбят нижнюю плоскость, которую условно можно называть полом.
Ожидаемо, что в местах падения капель должны появиться твёрдые образования, натечные формы растворенных в подземной воде минералов, которые называются сталагмиты. Но минерализации не происходит, в моём подземелье вместо сталагмитов образуются водобойные ямки и лужицы с хрустальной, ключевой, ледяной водой. Температуру я могу ощущать, но на абстрактном уровне. И мороз, и пекло, для меня лишь различное состояние мёртвой природы.
Но ни лужи отгоняют меня из тех мест, а звонкое эхо падения капель и следующий за ним всплеск. Каждый точечный звонкий звук словно укол острозаточенного карандаша в висок, физически напоминает мне о существовании времени. Меня пугает, когда время олицетворяется чем-то физическим, осязаемым, неизбежным.
Неизбежное тиканье часов, неважно что за часовой механизм и где он находится, на руке в виде драгоценного браслета или внутри черепной коробки, в первую очередь это симптом депрессии. «Тик-так, тик – так, тик-так» - это самая страшная пытка, которая может произойти с сознанием человека.
Под землёй в полной тишине и темноте бесконечное: «Кап, кап, кап, кап, кап», чётко осознается как математически выверенный ряд звуков, сходящийся в точке совершенной гармонии, которую человек ощущает только один раз в жизни. Чем человек старше, тем эта точка для него тяжелее, тем она горячее и тем глубже, - в толщи костей, в толще тьмы инстинктов она скрыта от разума и души. Человеку всегда рано достигать этой точки, миг достижения приходит не вовремя и не кстати.